— Он и с нами не желает разговаривать, — пояснил Хакер. — Потребовал адвоката, поднял крик о жестокости полицейских, а потом замолчал.
— Судя по всему, — заговорил Роулз, — это он прикончил двух проходимцев из Майами, но мы не можем утверждать окончательно, пока не получим результаты баллистической экспертизы.
— Ну а как насчет Отто? Вы проводили баллистическую экспертизу?
— Отто? — Роулз насторожился. — Вы имеете в виду Самалсона?
— Так ведь в этом все дело, — сказал Мэтью. — Кто-то же убил Отто Самалсона, верно?
— Значит, в этом дело? — спросил Роулз с нажимом.
— Новость для нас, — поддержал его Хакер.
— Мы-то думаем, что дело совсем в другом, что главное тут четыре килограмма кокаина и двести сорок тысяч долларов плюс еще педераст.
Мэтью взглянул на него.
— Детектив Роулз, — заговорил он спокойно и размеренно, — были в машине Отто Самалсона обнаружены пули?
— Одна в машине, — ответил Роулз, — другая все еще у него в голове.
— Тогда проведите сравнительную экспертизу с пулями из пистолета Холлистера.
— Зачем? С какой стати вы его связываете с Отто?
— Отто его расспрашивал.
— О чем?
— О девушке.
— О той, которую так изрезали?
— Да. Вы уже с ней беседовали?
— Она утверждает, что шла вдоль сорок первой дороги по своим личным делам, когда эти двое испанцев подъехали в красном «ле-бароне», втолкнули ее в машину и привезли в мотель.
— Так-так, — пробурчал Мэтью.
— Заявляет, что они пытались ее изнасиловать, — добавил Хакер.
— Так-так, — повторил Мэтью. — А как она объясняет присутствие «тойоты»?
— Какой «тойоты»?
— Белой «тойоты» под номером 201-ZHW. Машина арендована у Герца на имя Дженни Санторо, которое может быть, а может и не быть настоящим именем этой девицы.
— Откуда вы все это знаете?
— Отто знал все это. Во всяком случае, она сама приехала в мотель. Я следил за ней.
Роулз уставился на него.
— Возможно, нам следует провести дознание сегодня днем, — сказал он.
— Как угодно.
— В три часа вас устраивает?
— Вполне.
— Девушка ничего не знает о делах с наркотиками, — сказал Хакер. — По крайней мере, так она утверждает.
— И говорит, что была свидетельницей того, как Холлистер убил двух испанцев, — добавил Роулз.
— В таком случае Холлистер изобличен, — сказал Мэтью.
— Я подозреваю, что она проститутка. — Роулз покачал головой. — Присяжные, как правило, не верят показаниям проституток. Я предпочел бы иметь в качестве доказательства результаты баллистической экспертизы.
— А когда они у вас будут?
— Возможно, сегодня. Еще до того, как явитесь вы.
— Вы можете попросить их обследовать другие пули?
— Конечно. Только что это даст? Ведь мы во Флориде. Убийство, совершенное лицом, замешанным также в ограблении, является уголовным преступлением первой степени и карается смертной казнью.
— Я это знаю.
— Если мы предъявим Холлистеру обвинение в убийстве по двум пунктам…
— Это было бы существенно для меня лично, — сказал Мэтью.
Вскоре после ухода полицейских позвонила Сьюзен.
Звонок его удивил и обрадовал.
— Привет! — сказал он. — А я только что собирался сам тебе позвонить.
— Правда?
— Пригласить тебя позавтракать со мной.
— Джоанна дома, ты же знаешь.
— Я думал, мы позавтракаем втроем.
Долгое молчание.
— Сьюзен?
— Да?
— Видишь ли, мне кажется, пора… то есть я хотел сказать, что Джоанна слишком умна для всего этого. Давай просто скажем ей, что мы встречаемся. Что я строю тебе куры. То есть сватаюсь к тебе. — Он рассмеялся. — Что мы изучаем возможность…
— Я звоню тебе как раз из-за этого, — перебила его Сьюзен.
— Ты считаешь, что я прав?
— Да, но…
— Так давай объявим ей за завтраком.
— Но я не смогу принять твое приглашение, — сказала Сьюзен. — Я занята.
— Вот как?
— Да, у меня другие планы.
— Я считал…
— Знаю, но…
— Когда ты вчера уходила…
— Да, Мэтью, я помню, только…
— Мы договорились, что проведем сегодняшний день вместе.
— Но возникли обстоятельства…
Она снова замолчала.
Мэтью ждал.
Это было все равно что сидеть в застрявшей на железнодорожных рельсах машине и ждать, когда вспыхнут в ночной тьме огни локомотива, несущегося прямо на тебя.
— Я еду с Питером в Сэнибел, — наконец заговорила она.
Поезд врезался в машину. Взрыв и столб огня.
Мэтью был счастлив, что она не может видеть его лицо.