— Ань, может, хватит? — упырь зло поглядывает на самую вопящую девушку.
— Оно знает мое имя, — испуганно шепчет.
— Клянусь святыми мракоборцами…
— Бей упыря! — завопили в толпе.
— Мама, твою мать!!! — все замолкли, из толпы уползала в рощу рыдающая девушка с рыжими волосами, вопя на ходу:
— Сама… Сама… Сама ты мать!
Знаю, знаю, вид я имела не лучший. Но комедию-то разыгрывать зачем?
Змеелюды потихоньку приходили в себя. Мужчины вылезали из нор, девушки падали в обмороки в объятья «защитников».
Святые мракоборцы, все закончится оргией. Подумала я и пошла, распугивая народ, к норе мамы. Ее-то я с прошлого раза запомнила. Небольшой деревянный (из ветвей) навес, метра два в вышину, даже с дверью, что шикарно. Ибо народец этот ни свою личную жизнь, ни чужую не ценит.
Заходишь в шалаш, а там нора. Само строение как прихожая и гостиная. Мама живет в норе, я там ни разу не была. Не люблю находиться так глубоко под землей. К тому же их норы связаны, неизвестно, кто завалится, пока ты моешься.
А свою гостиную я давно обустроила. Она была как маленькая комната, метра четыре на четыре. Около входа в нору стояла небольшая лежанка-кровать. Еще был коврик и подобие шкафа. Мыться надо было идти на реку.
Так как Анна еще долго не вернётся, ждать я ее не стала. Наверняка жалуется подружкам на «оскорбление». Мракоборцы, как она до такого возраста дожила?
Кинув рюкзак и взяв полотенце, я вышла из шалаша и пошла к реке. Тут совсем недалеко. Метров двести. Змелюды, конечно, еще косились, но не разбегались. Ибо стояли по парам или уже покидали пределы поселения. Говорю же, оргия.
Пройдя парочку шалашей, чуть меньше маминых, я вышла на тропинку. Тут и там шуршали кусты, но я старалась на них внимания не обращать. Змеи размножаются — только тешатся. Где-то вдалеке раздавались всхлипы и громкие рыдания. Мама…
Один из плюсов этого народа (а таковые есть) — это чистоплотность. О своем логове и лесе они заботятся, как о самих себе. Поэтому река, до которой я так быстро дошла, была чистой и прозрачной. Небольшой берег, остальная часть возвышалась в обрыв. Река окружена лесом, уже не таким густым и темным. Деревьям тут дышалось раздольнее. Росли дикие цветы и кустарники. Красиво, что ни говори.
Раздеваться было не страшно, змеелюды на меня даже не посмотрят. И, если что, катана со мной. Устроила свою маленькую нудистскую вечеринку, раздевшись догола.
Подошла к кромке воды. Первая маленькая волна омыла пальцы ног. Тепленькая.
Заходила медленно, наслаждаясь. Вода приятно холодила свербящую от укусов кожу. Грязь мутным пятном окружила тело. Говорю же, я в засаде сидела, на болоте.
Окунулась с головой. У-у-ух, и жить хочется. Под водой мои наращённые волосы расплылись белыми волнами. Даже красиво.
Вынырнула. Вздохнула. И улыбнулась.
После оживления приступила к смыванию антикомарина и пота.
Слух уловил шум, а боковое зрение — движение.
Я резко повернулась. Это был не змеелюд. Упырь? Навряд ли. Я всех нашла.
Осматриваю берег, обрыв и медленно выхожу. Ближе к катане.
Из лесы выходит медведь… Моим покерфейсом только дрова колоть. Ну какого лешего? Опять?
В голове пронеслись воспоминания далекого детства. Я. Нож. Медведь. И срыв нервной психики. Психологи.
Медведь смотрит мне в глаза, я — ему. Между нами почти возникла искра. Он уже обдумывал, что первое мне откусить, а я — как хорошо бы смотрелась эта шкура на мне.
(Полчаса спустя).
Сижу на том же берегу, костерок красиво мерцает в сумерках. Пою песенку, детскую, про елочку. Катаной разделываю тушу. Тихо-тихо… Я не вегетарианец. Но животных мне жалко, если они не пытаются меня убить. Так что, не кричите, Потапыча уже не вернешь. А мама приползла на запах и, радостно улыбнувшись, забрала куски отрезанного мяса. И, хихикнув, шепнула:
— Это на праздник, — скрылась в лесу.
Так что, как добытчик в семье, кормлю родную мать.
Осматривая место битвы, понимаю, что хозяева здешних мест меня убьют. Все кровью заляпано, в том числе и я.
Разделав тушу, сходила еще раз умылась и уже со спокойной душой и кусками мяса отправилась в логово. Принесу змейкам ужин.
Помните, мама упоминала праздник? Это день Дарьи Искусницы (названия в заграничном мире, конечно, особыми изысками не блещут), то бишь, на языке змей, день разврата, развратного разврата и развратного разврата развратовича. Как и все праздники…От дня Космонавтики до Хэллоуина и Пасхи.
В общем, 7 праздников на неделе.
Веселый и странный народ эти змеелюды. Никогда нам их не понять, а им — нас.