Благо память у нас, мракоборцев отличная, как до дома матушки своей добраться, я знала. Настроение от этого не скажу, что сильно улучшалось, но не ухудшалось, и на этом спасибо.
До поселения змеиных родичей добралась засветло, далеко же меня демонюга отнес. Небось, убить хотел, да закопать, чтобы никто не видел. Так, все, брысь из моей, головы мысли об этом рогатом.
— Упы-ы-ы-ырь! — раздался неистовый вопль. Да ладно? Будто дежавю.
— Ма, ну честное слово, замолчи, и без тебя тошно, — Аня в окружении своих альфа-змей удивленно выпучила глаза. Только истерики мне не хватало. Мимо них прошла к дому мамы, зашла в нору. Сзади послышалось: “идите, все завтра” и звук змеиного приближения.
— Золотце, случилось что? — а “золотцем” она меня назвала, видимо, из-за того, что забыла мое имя, опять.
— Да, бросил меня твой суженый-ряженый.
— Как бросил? — честное слово, какая актриса пропадает. Аня подползла ближе, заглянула мне в глаза. Вид у нее был обеспокоенный. — Вот скоторогий! — воскликнула она. — Больше не посмеет у нас появиться, уж я-то прослежу, — девушка была весьма воинственно настроена. Даже польстило. Мама очень уж редко проявляла участие в моей жизни, тем более заботу. — Все уладим, я за выпивкой, а ты… помылась бы, несет как от жопы медведя, — пролепетала Анна и удалилась, повиливая бедрами. Все-таки змеиный характер, он в крови.
Вспотевшая, с грязными, как у хоббита, ногами поплелась к реке.
***
Мама не заставила себя долго ждать, стоило мне вылезти из теплой воды, как она появилась с пятилитровой бутылкой чего-то мутного и, взяв меня за руку, повела к себе.
Быстро поставив бутыль на стол, достав два граненых стакана и порезав огурец, организовала самый настоящий пятничный русский пир.
Сели друг на против друга. Налили. Огурцы в руки взяли. Выпили. Занюхали воздухом.
— Козел! — заявила мама.
— Наливай, — сказала я.
— Нахал! — возмутилась Аня.
— Наливай, — ответила я.
— Подлец!
— Ты меня уважаешь?
Дальше был туман, мешанина лиц, голосов, смеха. Кто-то кричал, кто-то плакал. Яркими и отрывистыми стали только слова “наливай”. Не помню точно, кто их так настоятельно повторял. Еще вроде были танцы? Музыка? Было то холодно, то жарко. Меня то ли целовали, то ли били.
Ох, всеми правдами и неправдами, но оказалась я в итоге лежащей на лавке, на станции Глушь.
Очнулась под нелестные отзывы обо мне бабушек, которые, объединившись в ОПГ, были готовы организовать заказное убийство. А что, причина-то стоящая: заняла единственную скамейку на остановке. Мне честно было стыдно, и от ударов клюкой я помирать не хотела, но встать не могла. Так и пролежала, пока не подошла моя электричка, и я не вползла в вагон, где, заняв сразу два места, уснула.
Глава 9
Глава 9.
— Давай, давай, давай, пей до дна, пей до дна! — кричала толпа змеелюдов. Скандировала свои призывы девушке, которая пила уже третий стакан с сабли.
— А-а-а тепе-е-е-ерь, купаться голышом! — закричала девушка и побежала к реке.
— Моя девочка, — с гордостью сказала собравшимся змеелюдка.
(Из не вошедшего в память главной героини).
— И это наш лучший агент внешней разведки? — в голосе слышалась насмешка. Я бы с удовольствием сейчас показала все свои знания в дзюдо и карате, но, Бога ради, заткнитесь и дайте поспать.
— Хм, она сегодня не в форме, — оправдывался отец.
Отец? Я вскочила, голова закружилась, перед глазами все смазалось, как в лучших картинах Ван Гога.
— Вот видите, стремится в бой! — в голосе папы слышалась гордость, не стала портить ему малину и говорить, что стремлюсь я только домой в холодный душ.
— Похвально, сразу видна школа Левиафана.
Повернула голову и посмотрела на мужчину в усах, ну, то есть, с усами, которого я раньше не видела.
— Здрасьте, — девочка я воспитанная, вежливостью не обделенная. Про другие качества промолчу.
— Здравствуйте, Золушка, — мужчина не подал вид, что от меня, диснеевской принцессы, перегаром прет, как от конюха из той же сказки.
— Милая, — папа заботливо протянул мне бутылку воды и две пачки жвачки. Не человек, а благодетель в чистом виде.
Собеседник дал мне паузу, чтобы я залпом выпила литр воды и разжевала пачку жвачки со вкусом арбуза. Для его же блага стараюсь.
— Готова внимать, — кивнула я, мужчина продолжил.
— Я не представился, мое имя Смерть, — вот тут я жевачечкой своей и подавилась, да так, что готова была свое бездыханное тело завещать Кобре, в ее личную коллекцию.