Я вышла из ванной, открыла дверь, забрала блинчики и залезла на кровать. Села по-турецки (как всегда) и принялась уплетать вкусняшку с шоколадным сиропом. Папуля готовит отменно.
Так вот, насчет папы. Любит он меня неимоверно, потому как росла я без мамы, и он решил заменить мне ее. Моя милая мамочка — змеелюд. Наполовину змея, наполовину женщина. Живет ее раса в лесах, темных и непроходимых. Зачем отец туда поперся? Жалобу получил от местных, мол, людей воруют, страшно в лес ходить. Попал мой папа туда в конце мая, а в это время (как позже стало известно) у змеелюдов гон. Девушки-змеелюдки шкуру сбрасывают и становятся на одну ночь двуногими.
А красивые эти змеелюдки, вы бы знали. Вот папа и попался в сети. Одна ночь, и его таинственная незнакомка исчезла. Отец лес прочесал, не нашел и уехал с разбитым сердцем обратно.
Через пять месяцев отца под дверью ждало яйцо. А в яйце том, смерть его была. Я.
Он как узнал, что папой скоро станет, так и свихнулся на этой почве. Носился со мной как дурень с яйцом. В прямом смысле этого слова.
Пока ждал вылупления, научился готовить, убирать, стирать, в общем, стал среднестатистической мамой-одиночкой.
Моя же биологическая мать про дочь тут же забыла и предалась змеиной жизни. У них, оказывается, понятие “верность” не существует. Папочка, брошенный мамой, долго горевал: начал сериалы мексиканские смотреть, кошек заводить и полюбил программы с Еленой Малышевой.
Но своим добрым сердцем разрешил нам видеться, раз в год. Ах да, еще заставил мать алименты платить.
Так вот, мамуля моя как дочь меня не воспринимала и говорила всем, что я ее сестра. Ох, сколько таких сестер и братьев по свету бегают?
Я была довольна. Мать, Розанна, оказалась крутой женщиной. Мы с ней носились по лесам, обсуждали парней (ее) и плакали по личной жизни (моей). Она меня любила странной, змеиной любовью. Дарила подарки, когда не забывала про праздники и дни рожденья.
Отец же, предаваясь унынию, говорил, что мать слишком груба и хорошему меня не научит. Но к ней отпускал.
Папа старался быть для меня мамой, подругой, братом, даже парнем, в смысле на свидания хотел водить. Я его отрада, я его сокровище, и я единственная, кто терпит его закидоны.
Отец никогда не был строг, скорее, наоборот, поэтому мне было разрешено курить, пить, материться, делать со своей внешностью все, что заблагорассудится. И вот я курю, пью (редко, но метко) и экспериментирую как могу. Отец только слезки утирает и умиляется, какой я прелестный ребенок. По-моему, он не знает значение слова "прелестный". Ну да ладно, я счастлива. Была… класса до десятого, пока мне не захотелось любви. Тут начался ад. Отец и слышать не хотел мое имя рядом с именем мужского пола.
В своем стремлении оградить меня от парней он доходил до крайности. Запугивал, угрожал, проклинал, похищал. На единственное свидание, на которое он меня отпустил, я пришла с полным комплектом оружия. Охранники были в шоке, когда я выкладывала из карманов заботливо сложенный папой набор: два пистолета Макарова, три ножа, электрошокер, дубинку, газовый баллончик. Парень сдался на мини-базуке. Еще и получил от отца, который прятался в кустах у ресторана.
Эх…
Мракоборец он, известный каждому, на Левиафана равняются, его боготворят и боятся, поэтому проказы мои с рук спускают, лишь бы с папой не встретиться. Не жизнь, а раздолье.
Мракоборцы — профессия древняя и опасная. Наш мир имеет две реальности: действительную и заграничную. Вот на чудиков из Заграничного мира мы и охотимся. Во времена инквизиции, с зарождением мракоборчества, и появились самые сильные и знаменитые династии борцов.
Сейчас же те темные времена давно канули в прошлое. Главное наше предназначение — скрывать следы Заграничного мира. Охотимся мы на нежить низшего и среднего порядка, высшие редко мир баламутят, да и к тому же не нам с ними тягаться (вы только им не говорите).
Нас боятся, хотя, в сущности, мы ведем "игрушечную войну". Мы делаем вид, что охотимся, они — что прячутся. Прошло то время, когда опасность от жителей Заграничного мира была велика.
Вы не представляете себе, какое количество знаменитых людей является демонами или вампирами. Чистокровных людей очень мало. Вот я наполовину змеелюдка, хоть и не скажешь. От матери мне досталась слишком бледная кожа и любовь к теплу.
Мракоборец — чистильщик (по словам жителей заграничья, уборщик). Мы подчищаем за нежитью, чтобы сохранить порядок.
Да, профессия хоть и довольно символичная, но, святые мракоборцы, до чего веселая!