Ученицы школы, где преподавала Элен, с ума сходили по английской актрисе, покорившей Голливуд, сыграв главную роль в романтическом блокбастере. Но что касается Василикоса… Она предположила, что, судя по фамилии, он родом из Греции. Такие, как он, мечтают подороже продать Хаугтон русскому олигарху или арабскому шейху, которые будут приезжать сюда раз или два в году. Ее дом умрет без любви и заботы…
Паулин снова открыла рот:
– Макс Василикос настолько заинтересован, что решил сам приехать и посмотреть усадьбу. В качестве любезности я пригласила его на ланч. – Она не скрывала триумфа.
Элен спросила прямо:
– Он в курсе, что Хаугтон принадлежит нескольким собственникам и я не собираюсь продавать свою долю?
Паулин отмахнулась от неприятного напоминания.
– Мне известно одно: нам очень повезет, если он всерьез заинтересуется. Я не хочу, – сказала она с нажимом, – чтобы ты раскачивала лодку. Более того, если не желаешь слушать меня, то, надеюсь, Макс Василикос сумеет убедить тебя.
Хлоя раздраженно заметила:
– Ох, мамуля, не надо. Он не станет с ней даже разговаривать.
Элен опустила глаза, признавая обидную правду: ни один мужчина, не говоря уж о тех, кто крутит романы с кинозвездами, даже не взглянет на нее – настолько она некрасива. Она знала это и смирилась. По крайней мере, ей не свойственна жестокость, присущая сводной сестре.
Паулин повернулась к Хлое:
– Тем не менее Элен должна присутствовать. Мы выступим единым фронтом.
Единым? Элен вздрогнула. Трудно представить более конфликтующую семью! Ей предстоит тягостное испытание, но зато у нее будет возможность объявить Максу Василикосу о нежелании продать свою часть дома. Она неохотно кивнула и поднялась. Надо принять душ и что-нибудь съесть – Элен ужасно проголодалась. Она направилась в кухню. В той части дома, где раньше обитали слуги, она чувствовала себя лучше всего. Паулин и Хлоя здесь не появлялись – они не любили готовить. Элен перенесла свою спальню в одну из дальних комнат с видом на двор, а соседнюю комнату превратила в гостиную и редко выходила в парадные залы. Однако сейчас, возвращаясь к себе, она печально смотрела на широкий изгиб лестницы, огромный камин, тяжелые дубовые двери, темную деревянную облицовку стен и каменные плиты под ногами. Как нежно и преданно она любила этот дом. Она никогда не предаст его. Никогда!
Макс Василикос сбавил скорость на повороте аллеи, вьющейся между подстриженных кустов. Он заехал в самую глубь сельского Хэмпшира, любуясь залитым весенним солнцем живописным ландшафтом. Ему не терпелось увидеть усадьбу, фотографии которой сразу привлекли внимание не только с точки зрения инвестора. Лес, сад, лужайки, архитектурный стиль и красивые пропорции особняка теплого охристого цвета создавали ощущение домашнего уюта. По правде говоря, он сам мог бы жить в этом доме… К его удивлению, мысль мелькнула прежде, чем он успел остановить ее. Его всегда устраивала бродячая жизнь – он останавливался в гостиницах, готовый в любую минуту ехать дальше. У него никогда не было своего дома. Он с грустью вспомнил мать, стыдившуюся незаконнорожденного сына. Чтобы придать мальчику законный статус, как думал Макс, она поторопилась выйти замуж. Однако отчим не горел желанием принять в семью чужого ребенка. Ему нужна была бесплатная и безответная прислуга для работы в ресторане в маленьком туристическом городке на Эгейском море. Юные годы Макс провел, работая в таверне: пока отчим болтал с посетителями, Макс обслуживал столики, а его мать, не разгибая спины, готовила на кухне. В тот день, когда она умерла от истощения и легочной инфекции, Макс вышел из дома, чтобы никогда больше не возвращаться. Сдерживая слезы горя, но полный амбициозных планов, на пароме он добрался до Афин. Ничто не могло остановить его на пути к успеху.
Пять лет он вкалывал на стройке, пока не накопил денег на покупку первой недвижимости – полуразрушенного фермерского коттеджа, который он отреставрировал своими руками и продал приезжему немцу. На вырученные средства он купил два дома. Так начался его бизнес, превратившийся в глобальную империю Василикоса. Он скривил губы в усмешке. Таверна отчима досталась ему за копейки, потому что ленивый владелец вконец разорился.
Навигатор показал, что Макс прибыл на место. Въезд в усадьбу был отмечен двумя внушительными каменными столбами. Дорога шла через лес сквозь заросли рододендронов, а потом вывела его на широкую, засыпанную галькой круглую площадку перед фасадом дома.