— Да, Ваше Высочество.
— Прекрасно, выполняйте.
— Прикажете привести остальных сюда же?
Принц ненадолго задумался.
— Нет, не стоит. Будет слишком много шума. Соберите их в Северном Зале.
— Слушаюсь, Ваше Высочество. Будет исполнено.
После ухода мажордома принц продолжал о чём-то говорить с Ианом, но усилившийся шум заглушал их голоса.
Не буду писать о том, как я провела следующие три четверти часа. Думаю, для большинства людей, находившихся в тот день во дворце, этот период был не из спокойных. Я уж не говорю о родителях принца; короля и королеву бурная деятельность, которую развил в этот день их сын, слегка выбила из колеи. Вероятнее всего, именно по этой причине в тот день они почти не появлялись на людях, не считая участия в нескольких обычных ежедневных ритуалах. Так или иначе, поиски неизвестной гостьи среди прислуги не увенчались успехом. (То время, когда всех молодых служанок собирали в Северном Зале, я благополучно переждала на кухне.) В очередной раз нарушив данное самой себе слово, я снова выбралась наверх как раз вовремя для того, чтобы убедиться в этом факте. Сказать по правде, поднявшись, я чуть было не столкнулась с принцем нос к носу, но успела нырнуть в полутьму одного из идущих перпендикулярно коридоров.
— Вы точно собрали всех служанок? — недоумённо спрашивал он.
— Да, Ваше Высочество, как вы приказали. Искали по всему дворцу, разве только на кухню не заходили.
Последние слова мажордом произнёс с некоторой долей иронии, но я прикусила губу. Что ему стоило не упоминать об этом нюансе? Мои опасения в этой связи оказались не напрасными.
Принц недолгое время молчал, затем вновь обратился к мажордому.
— А почему вы не спускались на кухню?
— Ваше Высочество, но, в самом деле, приводить сюда кухарку — это было бы чересчур, — заступился кто-то из придворных.
— К тому же все слуги и так давно уже здесь; внизу наверняка никого не осталось, — поддержал его Иан.
— Ты так думаешь? — Мне показалось, что принц нехорошо усмехнулся. — Вот что, пусть кто-нибудь немедленно спустится на кухню и заставит ту девушку, которую там увидит, примерить туфельку.
Судорожно сглотнув, я поспешила прочь по коридору, стараясь шагать как можно более бесшумно. К счастью, этому немало способствовал мягкий ковёр, длинной узкой лентой устилавший пол. Как быть в этой ситуации, я не представляла. Можно было, конечно, попытаться где-нибудь спрятаться, но ведь рано или поздно всё равно отыщут, да и не знала я достаточно хорошего места теперь, когда весь дворец был поднят на уши. Оставалось только возвращаться на кухню, при чём вернуться непременно надо было быстрее, чем туда дойдёт посланник принца. А там я уж как-нибудь сумею внушить ему, что мерить туфельку такой, как я, совершенно необязательно. Или сделаю вид, что померила, и она не подошла.
Я быстро бежала по коридорам мира слуг, сворачивала то направо, то налево, спустилась по старой скрипящей лестнице и с чувством облегчения ворвалась в по-прежнему пустую кухню. Дверь была открыта нараспашку, как я её и оставила. Однако, торопясь покинуть второй этаж, я так и не услышала последующих слов принца, который, передумав, произнёс:
— Нет, не надо никого посылать. — И лишь после того, как мажордом и придворные, облегчённо вздыхая, пошли по своим неотложным делам (то есть сплетничать), сказал Иану: — Я сам спущусь на кухню. А ты оставайся здесь и прикрывай тыл, хорошо? Необходимо, чтобы мне никто не помешал.
— Никто? — неуверенно переспросил Иан.
— Ни одна живая душа.
— Но если их величества…
— Их величества в том числе.
— Но как же я смогу их остановить?
— Как угодно. Костьми ляг, но чтобы никто не вошёл на кухню раньше, чем я это позволю.
— Меня бросят в темницу, — обречённо вздохнул Иан.
— Я тебя освобожу, — заверил его принц.
— Изгонят из королевства.
— Я тебя возвращу.
— Отрубят голову.
— Я её приклею.
— Это внушает некоторую надежду.
На этой оптимистической ноте они расстались; принц отправился к ближайшей лестнице, а Иан остался прикрывать тыл.
В результате всего вышеописанного, когда из прилегающего к кухне коридора послышался шум приближающихся шагов, я обернулась к двери, относительная уверенная в том, что готова к грядущим событиям. И лишь в тот момент, когда в дверном проёме возникла фигура самого принца, я поняла, как жестоко ошибалась.
— Ваше Высочество? — Изображать удивление не было нужды; оно было более чем естественным. В качестве алиби в руке я держала тряпку, которой якобы только что протирала стол. — Что вы здесь делаете?
— Что я здесь делаю? — повторил он, плотно закрывая за собой дверь. — Кажется, любой человек во дворце сейчас знал бы ответ на этот вопрос. Но, разумеется, только не ты.
Что-то в его тоне очень мне не понравилось. Я поджала губы, никак не отвечая на последние слова.
— Ты говорила, что неизвестная гостья выбежала из парка через боковую калитку и продолжила бежать вдоль дворцового забора? — прищурился он. — Как же получилось, что никто из стражников её не заметил?
— Об этом надо спросить не у меня, а у стражников, — твёрдо ответила я.
— Скажи, а ты знаешь иностранные языки? — резко сменил тему принц.
— Я?!
— Ну, разумеется, не знаешь. А тебе известно, что на языке Тридевятого королевства слово "синдер" означает "зола"?
— Откуда мне это знать? — вызывающе парировала я.
— Понятно, — кивнул он. — Примерь-ка вот эту туфельку.
— Вот эту? Зачем?
Никто не хочет признаваться в собственных ошибках; к тому же его резкий и повелительный тон вызывал во мне чувство противоречия, заставляя защищаться до последнего.
— Не говори, будто слышишь о ней впервые. Ты ведь сама посоветовала мне воспользоваться ею всего несколько дней тому назад, или запамятовала?
Вот это верно. И ведь давала же себе зарок, что больше он от меня ни слова подсказки не дождётся! Опять не сдержалась, и снова всё обернулась против меня. Сама виновата, теперь сама и расхлёбывай.
— Я знаю, что это за туфелька. И знаю, зачем её мерили другие дамы. Но я-то тут при чём? Я ведь кухарка.
"Или вы запамятовали?", хотелось добавить мне, но на тот момент я ещё не настолько потеряла самообладание, чтобы позволить себе такую откровенную наглость.
— Ты мне зубы не заговаривай. Сначала примерь туфельку, а потом говори всё, что хочешь. Хоть целый трактат о социальном неравенстве прочитай.
— У меня дел полно. Не стану я всякими глупостями заниматься.
— Примерь туфельку!
Это уже был приказ; взгляд принца стал совсем жёстким.
— Не хочу.
— Примерь немедленно!
— Не буду!
Поняв, что на кухне готова разразиться настоящая гроза, я попыталась хоть как-то смягчить ситуацию.
— Ваше Высочество, — заговорила я увещевательным тоном, — ну, зачем вам надо, чтобы я её мерила? Ведь даже если, предположим, она мне всё-таки подойдёт, вы же всё равно не станете на мне жениться. Согласитесь, на данный момент вы скорее готовы меня придушить.
— Это точно, — согласился принц. — И я приступлю к этому прямо сейчас, если ты немедленно не примеришь туфельку.
Отступать было некуда. Сделав последнюю попытку, я села на стул и вытянула ногу. Принц лишь укоризненно покачал головой.
— Другую. Это правая нога, а туфелька — на левую. И не делай вид, что не понимаешь, в чём разница. Не поверю.
Я сжала зубы и поднялась со стула. Его настойчивость разозлила меня до предела. Тупая, бессмысленная настойчивость, которая ни к чему путному всё равно не приведёт. Ну, хорошо, Ваше Высочество. Вы так этого хотели — что ж, получите. Я шагнула к шкафу. Выдвинула один из нижних ящиков и, разворошив старые полотенца, извлекла оттуда вторую туфельку, точно такую же, как та, которую принц держал в руках. Ну, только, разумеется, правую, раз уж он настаивает на такой точности. Не произнося ни слова, я скинула свои поношенные башмаки, обула туфельку, забрала у него из рук вторую и обула и её. Ясное дело, обе туфельки подошли. Поджав губы и глядя ему в глаза не слишком ласковым взглядом, я уверенным движением повернула кольцо, надетое на указательный палец. Белоснежное платье, вуаль, макияж, причёска — всё это мгновенно возникло из ниоткуда, заставив принца от неожиданности отступить на шаг назад. Впрочем, самообладание быстро к нему возвратилось, чего нельзя сказать о благодушии. Какое-то время мы так и стояли на месте, словно после бурной ссоры, сжав зубы, часто дыша, сверля друг друга жёсткими, свирепыми взглядами.