- Я буду великой амазонкой-воительницей и сражусь с хассами! - говорила тринадцатилетняя Регина подруге, которую пугала война и кровь. - Но если ты разболтаешь мой секрет, то хассы захватят нашу империю и убьют всех!
- Всех? - нервно сжимаясь, повторила доверчивая Мари.
- Всех-всех! И тебя, и твою семью, и мою семью. Всех убьют. Но, когда я стану Верховной правительницей, убью хассов, - мотивировала свой поступок Регина, заранее себя оправдывая.
- Но у нас уже есть Верховная правительница, - не соглашалась с ней Мари. - Зачем тебе идти на войну? Ты же менторесса на самом деле. Я не хочу, чтобы тебя убили.
- Меня не убьют, - тяжело вздыхала Регина, открывая перед подругой дверь в сарай. - Я видела бабочку здесь! Посмотри на том окне, - и она указала в сторону узенькой щели, сквозь которую едва проглядывал свет.
Мари шагнула в указанном направлении, и Регина с обратной стороны тут же закрыла дверь, повернув ключ в замке.
- Посиди, подумай над своим поведением, - строго сказала она подруге. - Выпущу вечером.
- Регина! - Мари бросилась на дверь и принялась барабанить по ней, - что ты делаешь?! Мне страшно, тут темно и холодно!
- Мне тоже было страшно, когда ты болтала, - бросила ей Регина, уходя и пряча ключ в карман. - Побудь на моем месте, болтливая курица! Какая из тебя менторесса?! Котэсса - вот уровень твоих мозгов. Так что и ты обманула!
- Регина-а-а-а...- в сарае раздался какой-то удар, но шум быстро стих.
Регина была уверена, что искать подругу в ближайшее время здесь не будут - за хозяйственными принадлежностями сюда ходили очень редко.
Мари хватились через три часа. Пришли к ее близкой подруге - Регине, и та ответила, что не знает, где она. А что еще она могла сказать стражницам порядка?! Мать сравняла бы ее с пылью, если бы узнала, что она заперла Мари в дальнем сарае. А если бы та еще в довершении всего призналась, что Регина проделала это из-за боязни раскрытия своего обмана... О! Лучше умереть!
Вечером Регина побоялась возвращаться к сараю - кругом искали Мари. Подругу искали ночью и утром следующего дня. Регина переживала и волновалась, ей нужно было незаметно пробраться к сараю и выпустить пленницу. Но как это было сделать, когда местность прочесывали наряды кракенесс?! Она встала ранним утром третьего дня, наскоро оделась и выскочила на пустынную улицу. Постоянно озираясь по сторонам, чтобы не быть узнанной и пойманной, Регина прокралась к отдаленному строению. Подходя к нему, она думала, что ее жалкое сердце, пожалевшее глупую курицу, выскочит из груди от страха и напряжения. Ноги сделались ватными, а руки дрожали, пока она доставала запутавшийся в складках кармана ключ.
- Мари, ты спишь? - Регина повернула ключ и прислушалась. В сарае стояла тишина. - Где ты? Выходи, я пошутила!
Мари не откликалась. Регина осторожно зашла во мрак строения и сразу обо что-то споткнулась. Глаза не сразу привыкли к темноте, болезненно закололи и на миг ослепли. Она покачнулась и чуть не упала, удержалась за полки с ведрами. И вздрогнула - не хватало еще, чтобы они рухнули и прогремели на всю округу! Но пугаться нужно было другого.
Мари лежала прямо под ногами Регины, это об нее она споткнулась. Лицо Мари сохранило удивленное состояние, словно та сильно поразилась тому, что совершила ее лучшая подруга. Голова Мари покоилась в луже крови, вытекшей из раны на затылке. Регина не сразу поняла, что Мари мертва. Только спустя несколько минут, во время которых она приходила в себя, ужасаясь увиденному, разобралась в обстановке.
Получалось, что, пытаясь вырваться, Мари задела полку, и ей под ноги оттуда соскользнул садовый шланг. Змеей он опутал Мари ноги, она упала и ударилась головой об угол металлического стеллажа. Все это случилось не сейчас. И не ночью. И не прошедшим днем. Мари нельзя было ничем помочь. И тогда Регина осознала всю глубину произошедшей беды. Только тогда, еще не умевшая руководить своими чувствами и позволившая себе страдать, Регина закричала, что было сил. Ее полный отчаяния голос разнесся по всему кварталу, и через некоторое время к ней уже кто-то бежал.
Она не помнила лиц людей, стоявших в оцепенении и смотревших на погибшую девочку. Она не слышала того, что они говорили. Мир скомкался до размеров крепко сжатых кулаков Регины, рассудком понимающей, что сейчас ее начнут обвинять. Вина за содеянное, боль утраты, душевная пустота - все отступило перед страхом за собственную жизнь. За собственное благополучие и исполнение мечты она была готова сражаться по-взрослому.