Идеально!
Оставалось решить две проблемы.
Первую: как-то убедить Лейру принять участие в коварном плане и соврать начальству.
Вторую: что-то сделать с Гленом , который знает, что все происходило с точностью и наоборот. Разве его рассказ о реальных событиях списать на то, что бедолага отравился угарным газом, поэтому плетет чушь... Или еще можно разыскать где-то тех юных принцесс, которые так умело играют магией, и попросить их стереть брату память. Если, конечно, девочки могут провернуть подобный фокус. Но их еще нужно где-то найти... И это будет дополнительной проблемой.
— Пам-пам-парам-пам!!! — торжественно начинают трубить трубы на весь дворец.
От неожиданности аж подпрыгиваю вверх, едва не получив инфаркт миокарда.
— Какого черта? Что это такое?
— Пам-пам-пам... Парам-пам-пам, — продолжает греметь оркестр.
Я, не понимаю что происходит, бегу к двери и вытягиваю из коридора испуганную Лейру, которая, кажется, успела поседеть за время, пока Глен ее выгнал.
— Что это за звук? Что такое? — спрашиваю встревоженно.
— Это начинают приезжать во дворец принцессы на отбор, — отвечает рыжая.
— И их наверняка должен встречать принц. Да?
— Да, — кивает девушка.
— Черт... Плохи дела, — хватаюсь за голову, понимая, что если в считанные минуты принц не попадет в холл дворца, то его начнут искать
А поскольку здешняя знать имеет магические способности, то его найдут быстро, как и меня, с отпечатками пальцев на подсвечнике...
— А-а-а, времени мало. Слушай меня, Лейра, у нас здесь принц почему-то потерял сознание. Думаю, у него с давлением проблемы. И чтобы случайно король не подумал , что в этом виноваты мы с тобой, — во время этой фразы очень четко подчеркиваю слово «мы» (чтобы у девушки появилось ощущение соучастия в преступлении). — Нужно скрыть следы. Так что неси спички или огонь. Надо немного зажечь этот дворец.
— Что? Зажечь? Ты о чем?
Ох... девушка не очень толковая.
— Надо пожар устроить, — объясняю ей. — Надо заставить ковер гореть. Есть варианты?
— Д-да... Там... В камине, — она указывает дрожащей рукой на углубление в стене, где слабо тлеют раскаленные угли.
— Бинго. То, что надо... — в пылу эмоций целую Лейру в щеку и бегу к камину... — Хорошо, осталось только немножко добавить воздуха.
Не теряя времени начинаю увеличивать, с помощью легких, подачу кислорода и через минуту загорается огонь. Дальше все просто: бросаю в огонь постельное белье, конец которого кладу на ковер. В принципе рецепт пожара прост: кислород, немного огня, и много ткани, которая горит лучше соломы. Чувствую себя, во время этого сакрального действа, настоящей ведьмой, что устроила адское представление.
— Берем принца, — говорю рыжей, которая ошалело наблюдает за зрелищем. — Быстрее! — уже рявкаю на нее и пытаюсь взять мужчину под мышки и тянуть того к двери...
Ох... Черт... Он что сто тонн весит! Глен такой тяжелый, как добротный кабан. Тянется трудно. От напряжения чувствую сильную боль в боку. Глаза чуть из орбит не вылезают, а дышать становится все труднее. Пожар как-никак.
И наконец Лейра подключается к работе, поэтому за считанные секунды, вдвоем, мы вытаскиваем бесчувственное тело принца в коридор. Между тем это все замечает другой персонал: несколько горничных и фрейлины поднимают неистовый шум. Они начинают вопить о пожаре, словно стая сорок.
Далее события развиваются с молниеносной скоростью. Через несколько минут появляется главный придворный маг, который с помощью водных заклинаний, очень эффектно тушит пожар. Лирон в этот момент выглядит, как Бог. Волосы треплет ветер, вокруг фигуры возникает голубое сияние, движения уверенные и четкие, голос твердый. Каждое слово рубит, будто топором. Просто тебе остров покоя, когда вокруг кипит лава дворцовых интриг.
Мы с Лейрой все это время стоим у тела Глена, и моя пятая точка четко чувствует, что пахнет жареным. В прямом смысле этого слова.
Как только маг заканчивает, а бывшая роскошная спальня превращается в настоящее пожарище, он разворачивается и обращает на меня злой (как у настоящего демона) взгляд.
— Кто. Это. Сделал, — спрашивает, разрезая каждое слово.
Конечно, признаваться я не планирую. Поэтому молчу, как партизан на допросе у немцев.