– Спасибо, – бормочу я.
А сама думаю: что с этим богатством вообще буду делать?
Игорь вызывает Стасю:
– Отпусти Ивана домой, Анна едет в моей машине. Завтра меня не будет до обеда.
Он поднимается, мне ничего не остается, как последовать за ним. По правде говоря, я предпочла бы ехать одна или вовсе на метро, но теперь о таком остается только мечтать. Я могла отказаться, хотя бы попытаться, удрать или отбиться от неожиданного подарка судьбы, но согласилась и теперь глупо бунтовать на ровном месте. Ну и Ваню жалко. Он, бедняга, целый день пакеты таскал, пусть хоть немного передохнет.
В машине, этой жутко огромной махине (кажется, даже бронированной), ужасно тесно. Я вжимаюсь в дверь и старательно смотрю в окно, чтобы не видеть, не слышать и не чувствовать присутствие Крестовского. Хотя и не выходит. Здесь все принадлежит ему. Запах окутывает меня, касается кожи и навечно на ней остается.
Игорь смотрит что-то в планшете, не обращая на меня внимания, и я расслабляюсь. Но, как выясняется, зря.
Машина заезжает во двор и останавливается у входа, я отстегиваю ремень и собираюсь выходить, но дверь не открывается. Водитель выходит, но не спешит меня выпускать.
– Что такое? – поворачиваюсь к Игорю.
Он задумчиво на меня смотрит. Затем медленно протягивает руку и приподнимает мою голову за подбородок, чтобы я взглянула ему в глаза.
– Сначала, – непривычным, бархатистым и чуть хрипловатым голосом говорит он, – я выясню, кто ты такая и как оказалась в жизни моего отца. А потом мы поговорим о том, чему я тебя научу.
Усилием воли я стряхиваю оцепенение, а вместе с ним и руку Крестовского.
– Что ж, от меня вам тоже лучше кое-чему научиться.
– Интересно, чему же? – с усмешкой интересуется он.
– Человечности, – бросаю я и стучу в окно, чтобы меня уже выпустили из этой проклятой машины.
Я слышу, как Крестовский смеется, и мне хочется его убить. Сама не знаю, почему безобидные подколки вызывают во мне бурю эмоций. Порой с девчонками мы шутим друг над другом и грубее.
А здесь я вспыхиваю мгновенно и потом долго прокручиваю в голове несостоявшиеся диалоги, придумываю ставшие ненужными колкие фразы.
Вслед за Игорем я захожу в дом. По привычке собираюсь разуться, но вспоминаю, что здесь действуют иные правила. Конечно, Крестовские не ходят по дому в уличной обуви, как в кино, но и не носят тапочки. Как я поняла, у каждого из них есть обувь для дома. Стася взяла мне целых три пары мягких тканевых балеток. Очень удобных и довольно милых.
– Переоденься к ужину во что-то приличное, – бросает мне Игорь.
У меня даже нет сил огрызаться, к тому же джинсы и футболка за день мне изрядно надоели. Я поднимаюсь наверх, к себе в комнату, куда Ваня уже принес все покупки.
Сумочек, пакетов и коробок столько, что ими завалена вся вторая часть комнаты. Причем сначала водитель явно старался, аккуратно расставляя все на столике и креслах, а вот потом уже бросал все сверху и совсем из последних сил тащил книжки – их он положил на кровать. Я тоже понятия не имею, в каком из этих пакетиков что, беру ближайший, обнаруживаю в нем белое, в голубую полоску, платье-рубашку и решаю, что сойдет.
Платье отличное, из плотного хлопка, совсем не облегает, но сидит очень хорошо. Я закатываю рукава до локтя, собираю волосы в высокий хвост и спустя некоторое время нахожу балетки. Новая Анна Калинина, смотрящая из зеркала, мне нравится.
Крестовские ужинают в столовой – большом зале, смежном с тем, где я в первый день уснула. Стол, рассчитанный как минимум на десяток человек, смотрится пустым. Во главе сидит Игорь, по его правую руку – Серж, а напротив с хмурым видом ковыряются в тарелке Алекс и Крис. Приборы для меня стоят рядом с Сергеем.
– Добрый вечер, – здороваюсь я, – приятного аппетита.
Серж, не отрываясь от мяса, машет мне ножом, Игорь едва заметно кивает. Алекс игнорирует, словно меня здесь нет, а вот Крис…
Крис обжигает меня ненавидящим взглядом и резко встает, едва я подхожу к столу.
– Я наелась. – Голос у нее такой ледяной, что мне не по себе.
– Сидеть! – рычит Игорь, и я невольно подчиняюсь, хотя рычит он не на меня.
– Я не буду есть за одним столом с ней!
– Можешь не есть, но сидеть будешь, пока я не разрешу уйти. Напомнить, куда я обещал тебя отправить жить, если будешь меня бесить? Однушка в Вишневинках тебя ждет, перспективный микрорайон, новый, на стенах в подъезде, наверное, даже слово «хуй» еще не нарисовали. Сколько там сейчас стипендия? Две пятьсот повышенная? Ты, конечно, на повышенную не тянешь, но так и быть, докину до социального максимума.