– Ты меня слушаешь вообще? – Он сердится.
Я понимаю, что за размышлениями практически отключилась.
– Я говорю, что предлагаю тебе сделку. Ты побудешь хорошей девочкой на обеспечении богатой семьи, а я тебе за это заплачу. И не придется унитазы драить – тоже несомненный плюс.
Уехать в неизвестность с тем, кто поманил деньгами? Нет, я слишком хорошо знаю, чем заканчиваются подобные авантюры. Девушки, которых никто не будет искать, бедные, готовые взяться за любую работу – лакомый кусочек для проходимцев.
Я стараюсь не думать о том, что Крестовский нашел меня словно специально, выяснил так много подробностей. Я стараюсь сообразить, как сбежать отсюда. Кошусь на дверь, но она заперта.
– Ты вообще представляешь, о каких деньгах идет речь? Одной сотой этой суммы хватит тебе и твоим детям на безбедную жизнь.
– И ради денег я, по-вашему, брошу все, сорвусь и буду жить в неизвестно чьем доме по воле незнакомого мертвого мужика? Да и воле, подкрепленной пока только вашими словами? Вы запираете меня в комнате, говорите странные вещи, неужели всерьез надеетесь, что я забуду об осторожности и поведусь на сказку о Золушке? Сяду в вашу машину и уеду в неизвестность? Если вы сейчас же не отпустите меня, я вызову полицию!
У меня нет с собой телефона, есть только рация, по которой можно связаться с консьержем, но Крестовский об этом не знает. Сердце гулко стучит, я надеюсь, что он испугается, но на лице его не отражается ни единой эмоции. Кроме, может быть, легкого раздражения.
– Понятно. На то, что будет просто, я даже не надеялся.
Мы некоторое время молчим, но мое терпение на исходе. Первое впечатление, произведенное этим Крестовским, уходит. Я снова становлюсь собой, я готова к бою. Но он или знает это, или просто не хочет связываться. Пожимает плечами:
– С тобой свяжется мой адвокат.
Я думаю, что вряд ли стану с ним разговаривать, но вслух это не произношу. Поднимаюсь и коротко прощаюсь. Карта-ключ от номера лежит на столе, я беру ее и крепко сжимаю. Вот мой путь на свободу. Едва я окажусь за дверями номера, спрятаться будет проще. В голове вертятся смутные воспоминания о каких-то бесплатных юридических консультациях и центрах по борьбе с мошенничеством, но ничего конкретного я вспомнить не могу. Дома можно будет залезть в интернет и поискать, наверняка… Хотя о чем я? Не существует ответа на вопрос: «Что делать, если какой-то псих утверждает, что ты вписана в завещание его отца?»
Всю дорогу до комнаты персонала (Анзурат еще называет ее на английский манер «стафф-рум», так, ей кажется, звучит престижнее), из скудных знаний о юриспруденции я пытаюсь понять, могут ли по завещанию совершенно постороннего человека заставить что-то меня сделать.
Логика говорит, что нет, но червячок сомнения неспешно подтачивает уверенность и спокойствие.
– Аня! – старшая горничная радуется, увидев меня. – Я думала, ты уже ушла.
– В люксе была куча работы. Требовательный клиент.
Я достаю из шкафчика сумку и начинаю переодеваться.
– Слушай, а на пару часов еще не останешься? В двенадцати номерах был поздний выезд, а завтра приезжает группа китайцев, человек тридцать! Девочки не справляются. Я тебе дополнительно ночные часы поставлю, побольше.
Замираю, так и не успев натянуть свитер. Очень хочется домой: я устала, растеряна, голова начинает болеть, а еще в ней прочно поселился этот Игорь Крестовский. Но дополнительные ночные часы – это дополнительные деньги. А усталость не такая уж и сильная, бывало и хуже.
– Пожалуйста! – просит старшая. – Завтра все равно выходной, отоспишься!
Наконец я вздыхаю:
– Ладно, давайте номера.
Снова натягиваю изрядно надоевшее платье и надеюсь, что работа отвлечет от неприятного и странного разговора.
Я выхожу за час до закрытия метро и несусь через гостиничный парк как сумасшедшая. Ехать мне минут сорок, а пробок в это время почти не бывает, но я все равно тороплюсь. Ночью в центре уютно и не страшно: иллюминация и круглосуточные заведения создают иллюзию безопасности, толпы. Там, где я и еще две девчонки снимаем комнаты, конечно, район жутковат.
От метро меня отделяет лишь четырехполосная магистраль. Сейчас на ней мало машин, а светофор почему-то не работает. Издеваясь, мигает противным желтым светом. Смотрю по сторонам и решаю пропустить черную иномарку, а потом совершить марш-бросок до станции.
За несколько метров до меня машина начинает тормозить. Редко такое случается в центре, обычно водители не спешат пропускать пешеходов. Я благодарно улыбаюсь и ступаю на зебру.