Александра в точности следовала указаниям — сидела, боясь шелохнуться. Илья резким движением выдернул каблук из стыка плиток и помог ей подняться на ноги. Нежный цветочный аромат ее духов окутал его невесомым облаком. Она ими всегда пользовалась, и Илье нравился этот запах, только не сочетался он, по его мнению, с надменным образом красавицы.
После первой же попытки ступить на правую ногу Александра приглушенно охнула и невольно оперлась на Илью. Тогда он подхватил ее на руки и понес к своей машине.
— Я отвезу тебя в ближайший травпункт. Там тебе помогут, — сказал он всхлипывающей на груди девушке и борясь с противоречивыми чувствами. С одной стороны, его переполняла жалость, с другой — не верилось, что именно ее он держит сейчас на руках.
Александра даже не пыталась сопротивляться, лишь попросила слабым голосом:
— Возьми, пожалуйста, мою машину, — она указала рукой на серебристо-голубой Опель, припаркованный возле забора. — А потом, если тебе не трудно, отвези меня домой.
Она смотрела с такой трогательной мольбой, в ее больших глазах застыли слезы, и Илья не рискнул возразить.
— Хорошо, — только и сказал он, усаживая ее на переднее сидение и пристегивая ремнем безопасности, думая лишь о том, какая она мягкая и нежная.
До травматологического пункта они добрались сравнительно быстро. В субботу в это время суток пробок в городе не было. В больнице Александре сделали снимок. Диагноз поставили ушиб мягких тканей и растяжение связочного аппарата голеностопа. Наложили давящую повязку на десять дней и рекомендовали подержать ногу на холоде, чтобы избежать появления гематомы.
Под действием болеутоляющего, Александра немного пришла в себя, отчего вид ее стал почти привычным — гордым и надменным. Разве что она все еще немного стеснялась собственной беспомощности.
Илья усмехнулся про себя, когда увидел ее, выходящую из кабинета с «нормальным» выражением лица. Александра напряглась, когда Илья обхватил ее за талию и намеренно сильно прижал к себе, помогая идти до машины. Он не переставал тайком потешаться, догадываясь, каких трудов ей стоит казаться невозмутимой.
Александра жила отдельно от родителей, в уютном районе, в небольшой двухкомнатной квартире.
Всю дорогу до ее дома они молчали. Илью ситуация забавляла и раздражала одновременно. Он видел, как Александра борется с собой, пытаясь выглядеть вежливой и благодарной. Срабатывала привычка смотреть свысока на таких, как он, — ниже стоящих на общественной лестнице. Обычно Илью это не волновало, но сейчас почему-то задевало за живое. Раньше он относился к Александре, как к живой кукле, не задумываясь о внутреннем содержании. Сегодня же, сам того не желая, разглядел в ней живого человека. То, что увидел, ему понравилось. Захотелось заставить ее уважать себя.
Уже в квартире, усадив ее в мягкое кресло, Илья спросил:
— Ты зачем приходила-то? Отчима дома нет, да и жениха твоего тоже, — вопрос прозвучал резче, чем планировал.
— Вчера я забыла у вас телефон. В итоге, опять его не забрала, — с досадой ответила она и отвернулась к окну.
Такая реакция развеселила Илью.
— Ладно, работать ты все равно пока не можешь. Врач сказал, что тебе нужен покой. Завтра у меня дневная смена. Часов в семь утра завезу телефон, а ты за это напоишь меня кофе, — весело произнес он, на что Александра только угрюмо кивнула, продолжая смотреть в окно. — Отдыхай, Снежная королева, — с этими словами он развернулся и вышел, не заметив ее удивленного и оскорбленного лица.
Домой Илья отправился на метро, потом на автобусе. Такси было непозволительной роскошью. Всю дорогу он думал об Александре. Ее трогательное и заплаканное лицо стояло у него перед глазами. Он вспоминал нежность ее кожи, запах волос, упругость тела. Ему хотелось еще раз прижать ее к себе и долго-долго не отпускать.
Илья знал Александру уже почти год. Она часто появлялась в их доме. Но никогда раньше он даже не разговаривал с ней. Чаще она вообще не обращала на него внимания. И, естественно, никогда эта холеная красавица не затрагивала в нем подобных чувств.
Он пытался стряхнуть с себя наваждение, но ничего не получалось, образ Александры возвращался и опять вставал перед его мысленным взором.
Дома он удовлетворил любопытство сестры и Вероники по поводу внезапного отъезда, и рассказал вкратце про падение Александры.