Эллен попыталась посмеяться над своими страхами.
Да, на этот раз она действительно «попала»! Впервые в жизни Эллен влюбилась по-настоящему.
До Алекса наконец-то дозвонилась занимавшаяся вскрытием тела Натали судмедэксперт и сообщила, что жертву лишили жизни тем же способом, что и Лилиан Себастиансон — инсулин ввели прямо в родничок. Ни отпечатков пальцев, ни образцов чужого ДНК на теле ребенка обнаружить не удалось.
Однако, в отличие от Лилиан, частиц талька на коже у Натали также не нашли.
— Это само по себе несколько странно, — рассуждала врач. — Получается, что на этот раз убийца по какой-то причине решил, что ему нет надобности надевать перчатки.
— Ничего странного, просто он может не волноваться насчет отпечатков пальцев, — объяснил Алекс. — Перчатки требовались его бывшей напарнице, а в убийстве второго ребенка она участия не принимала.
— Как это? — удивилась врач.
— Он сжег себе пальцы, чтобы не оставлять отпечатков.
— Боже правый, невероятно! — прошептала она.
— Обнаружили еще что-нибудь интересное? — спросил Алекс.
— Ничего, — после недолгих раздумий ответила врач, — хотя подождите-ка… В крови девочки не содержалось успокоительного, которое использовали в случае Лилиан Себастиансон.
— Малышка спала, когда ее вытащили из коляски, — подумав, сказал Алекс. — Вероятно, успокоительное убийце просто не понадобилось.
— Конечно, — согласилась врач, — вы правы. В остальном мне нечего добавить: ребенку не нанесли никаких повреждений, я не нашла ни свежих, ни старых синяков, ни ссадин, ни царапин — ничего.
— Старых синяков? — нахмурившись, переспросил Алекс.
Он почувствовал, что своим вопросом явно смутил собеседницу.
— Ну, знаете… родители ведь разные бывают. Проверила на всякий случай.
— Правильно, правильно, — грустно улыбнулся Алекс.
Поначалу Алекса поражало, что убийцей чаще всего оказывался кто-то из ближайшего окружения жертвы. Прошел не один год, прежде чем комиссар смирился с тем, что это — неоспоримый факт. Он еще мог как-то понять, что, находясь в состоянии аффекта, люди теряют рассудок и набрасываются на других. Но как же можно убить человека, да еще и полностью осознавая, что делаешь? К тому же люди убивали друг друга по крайне странным причинам.
— Мир сошел с ума, — прошептал Алекс жене как-то вечером, вскоре после того, как они поженились.
Именно в тот вечер она решила сообщить ему, что в их семье ожидается прибавление — момент был не самый подходящий, и Алекс лишь укрепился в своих подозрениях насчет безумия окружающей его реальности.
Сколько Алекс ни сравнивал дело Лилиан Себастиансон с другими случаями исчезновения детей, которые он расследовал за долгую службу в полиции, искренне надеясь, что все кончится хорошо и забудется, никаких аналогов убийству малышки Лилиан не находилось. И забыть о нем комиссару вряд ли удастся.
Он взглянул на часы — неизвестно, сколько еще они просидят на работе. Может, все-таки стоит поспать? Иначе завтрашний день пойдет насмарку, а сил всем членам следственной группы понадобится немало.
В трубке раздалось смущенное покашливание — комиссар совсем забыл о собеседнице.
— Прошу прощения, — спохватился Алекс. — Вы не могли бы повторить еще раз?
— Я все думаю насчет выбора места для инъекции… — неуверенно произнесла врач.
— Да-да?
— Не знаю, может быть, я не права… Вряд ли это имеет отношение к делу… Но в некоторых странах подобная инъекция является законным способом произведения аборта на поздних сроках.
— Что?! — поразился Алекс.
— Вообще-то так оно и есть, — подтвердила судмедэксперт уже уверенней. — Это принято во многих странах, где разрешены аборты на поздних сроках. В таких случаях аборт скорее напоминает процесс родов. Как только показывается головка ребенка, в родничок вводится яд, так что ребенок, по определению, является мертворожденным.
— Боже правый… — прошептал Алекс.
— По крайней мере, раньше так делали, — закончила свой рассказ судмедэксперт. — Но, как я уже говорила, вряд ли это имеет отношение к вашему делу…
— Не скажите, — задумчиво протянул Алекс, — не скажите…
С удвоенной энергией комиссар вернулся к разложенным на столе следственным материалам.
Во время выступления американского профессора в «Логове» воцарилась волшебная атмосфера. На самом деле Алексу давно не доводилось слушать столь разумные рассуждения. Профессор ведь практически сумел выстроить схему дальнейшей работы следственной группы.