Весна проникла в нору Муравья неожиданной шустрой капелью. Стрекоза была немедленно мобилизована на ремонтные работы, сам же Муравей отправился в опасное путешествие за свежей пищей. Свежая пища напомнила Стрекозе о лете, о веселых друзьях и ночных прогулках. Зима подходила к концу, а зимняя депрессия и вовсе закончилась.
– А когда у меня закончилась зимняя депрессия, я поняла, что меня ничего не связывает с этим Муравьем, мы абсолютно чужие насекомые, просто решившие перезимовать под одной крышей.
Как только появились первые цветы, Стрекоза сплела себе венок из нежно-розовых лепестков и пошла на дискотеку. А Муравей немного погрустил, а после сочинил для своих детей и внуков поучительную историю про мудрого Муравья, не пустившего в дом попрыгунью-Стрекозу, хоть она и прикидывалась вкусной дохлой гадостью. Но стрекозы этой истории не читали, поэтому периодически лечат муравьиной кислотой зимнюю депрессию.
Фея чистоты
– Так, я не поняла, вы в этом рубище на бал собрались, что ли?
– Да отстань, всё нормально. Вечно придираешься.
– Я? Я придираюсь? В зеркало на себя давно смотрели?
– Мама, ну чего она опять начинает, скажи ей!
Всё как обычно. Всё в порядке даже. Вернее, как раз в беспорядке. Комнаты сестёр завалены лоскутками, лентами, тюбиками с засохшими румянами, книжками, куклами, ракушками, сухими цветами, лопнувшими воздушными шариками, восточными пряностями, батарейками, фантиками… Перечислять можно долго, но Золушка готова перечислить всё, что она видит, ей не впервой. Пусть устыдятся и на краткий миг, да, хотя бы на мгновение, поймут, какие они сказочные неряхи. Именно сказочные, и не меньше. Только в сказках живут такие неопрятные свинки, а в настоящей жизни старшие сёстры, пусть даже сводные, держат свои комнаты в чистоте и порядке. А следит за этим – да-да, вот тут уже можно возвысить голос – следит за этим обычно их мать. Впрочем, чего ждать от матери, которая и за собой-то уследить не может. Она что, поедет на бал в платье, которое купила на распродаже? И с такой причёской?
– Нормальная причёска, – недовольно сопит мачеха. Она специально встала на час раньше, чтобы помыть голову. Это уже – подвиг.
– Завивка! Укладка! Окраска! Усушка! Утруска! – домашний тиран неумолим.
В эту маленькую девочку уже в пять лет будто бы бес вселился: покуда вся семья веселилась, шумела, разбрасывала вещи, теряла перчатки и носки, упускала выгодные скидочные предложения, Золушка находила, разыскивала, успокаивала, укладывала спать. Фея говорила, что это пройдёт с годами, но с какими годами? Сколько ещё ждать прикажете?
– Ты-то поедешь с нами? – осторожно спрашивает отец. Никогда не угадаешь, в каком настроении пребывает его очаровательная дочурка.
– Никуда я не поеду! Как я оставлю дом в таком виде? И потом – сорок розовых кустов. Нужно сегодня же посадить сорок розовых кустов.
– Кустов? Розовых? Но зачем? – пятится от её напора отец.
– Потому что это красиво. Так, а ты тоже, что ли, в таком виде в приличное место собрался? Никого не пущу!
Потомив семейку до самого вечера, припугнув её журналами мод и санитарно-гигиеническими нормами, Золушка, конечно, отпускает всех на бал, потому что наводить порядок дома гораздо сподручнее, когда в этом доме никого нет.
– Ну пожалуйста, пожалуйста, поехали с нами! – умоляют сёстры, – Хочешь, мы завтра поможем тебе посадить твои дурацкие розы, ну и пусть они вымерзнут через неделю, мы всё равно их посадим, только поехали с нами!
– Что вы посадите? Ну вот что вы посадите? Вы сорняка-то посадить не сможете толком, чтобы он у вас не вымерз. Езжайте уже, садоводы. И следите за собой, а то знаю я вас: развеселитесь, плясать пойдёте, причёски растреплются, одежды помнутся, приедете домой, как пугала огородные. Так я вас на порог-то и не пущу!
– Пугала – так пугала. Будем стоять в огороде и отпугивать ворон от твоих розовых кустов, – говорит мачеха, и они, наконец, уезжают.
Стоит Золушке вооружиться любимой шваброй, как фея-крёстная – тут как тут, только её не хватало.
– Смотри, какую я нашла тыкву, – соблазняет она, – Идеальной формы, без единого пятнышка! Специально для тебя растили в королевской оранжерее! А вот, взгляни на этих крыс! Не крысы – шиншиллы фотомодельные! В королевском питомнике достала. Черный пистолет в залог оставила. Ну а туфельки! Погляди хотя бы на них – блестят, как хрустальные, потому что они и есть хрустальные. Всё, как ты просила. Теперь тебе не отвертеться. Поезжай на бал, а я тут всё устрою.
– Устроит она, как же. Дом не спали, устроительница, – ворчит Золушка, но по существу ей возразить нечего: все её требования соблюдены, значит, надо ехать в этот треклятый дворец и танцевать с принцем-недоумком, раз уж обещала.
Золушка без особого воодушевления отправляется на бал, но, поскольку она так долго отказывалась от своей судьбы, отнекивалась и отбрыкивалась, ей уже, конечно, нашли замену.
– Познакомьтесь – моя невеста, Принцесса на Горошине, – говорит гостям счастливый принц, – Она оказалась настоящей принцессой, потому что под целой дюжиной тюфяков и матрасов почувствовала вот эту вот горошину.
– Ну-ка, покажите вашу горошину, – требует Золушка, – Да уж, не нашли для принцессы ничего получше. Посмотрите – она же корявая, старая и к тому же – тверже камня.
– Кто – я? – расстраивается Принцесса на Горошине.
– Горошина! До вас, милочка, ещё доберемся. Нет, ну взгляните на это недоразумение семейства бобовых! Сколько лет оно у вас на кухне пролежало? Покажите мне эту кухню. Ручаюсь, санитарные нормы там не соблюдаются.
И вот вся королевская конница, вся королевская рать, король с королевой, их свита, принцы и принцессы, гости, слуги, собаки вслед за Золушкой отправляются на кухню. Внутрь, конечно, мало кому удаётся протиснуться, но люди передают по цепочке строгие и справедливые слова молодой госпожи:
– Копоть! Сажа! Тут масляное пятно. Тут сыро. Тут сухо. Разве так мешают кашу? Кто тебе сказал, что соль надо сыпать сразу? Всех уволить!
– Я, наверное, свободна? – робко спрашивает Принцесса на Горошине и прячет в ридикюль горошину – на память. Понятно, что ей, безродной девице, обнаружившей горошину под жалкой стопкой матрасов, даже и тягаться не стоит с этой фурией, по одной только горошине определившей состояние королевской кухни.
– Стоять! Ни с места! – хватают её под руки король с королевой, – Никуда ты не пойдёшь! Во-первых, мы тебя успели полюбить. Во-вторых, принц у нас уже не первой свежести, и вообще он не наш сын, а племянник предыдущего короля. В-третьих – ты на кого нас покинуть собралась? Вот на эту мегеру? Которая заставит нас вырядиться на свадьбу так, что все модельеры мира от стыда и зависти скушают своих моделей? Давайте, пока она при деле, сыграем по-быстрому свадьбу.
– У меня есть предложение! – выступает вперёд мачеха, – Оставим этот дворец Золушке, пусть наводит порядок столько, сколько ей вздумается. А сами потихоньку сбежим в вашу летнюю резиденцию и продолжим веселье.
– Отличная идея! – радуется король, – Тем более, что летняя резиденция мне нравится гораздо больше. Назначаю эту мудрую женщину первым министром.
– А как же я? – расстраивается первый министр, – Меня казнить?
– Не надо никого казнить. У меня будет два первых министра.
Вся компания быстро и бесшумно погружается в кареты и кабриолеты и уезжает в летнюю резиденцию – кутить, танцевать, играть свадьбу, вести себя непринуждённо.
Прошло уже пять десятков лет. Жители деревни, раскинувшейся неподалёку от старого королевского дворца, раз в три года приносят в жертву чудовищу, засевшему за крепостными стенами: десять возов немытой посуды, три горы нестиранных рубашек, ну и, конечно, уйму стирального порошка и хозяйственного мыла. Дань собирают по всему королевству, иногда даже у соседей одалживаются, но оно того стоит: Золушке всегда есть, чем заняться, и к людям она не выходит.