Прижав женщину к себе, прикрыв глаза от наслаждения, принц гладил её гладкую кожу и целовал, не торопясь... Да, он скучал, желал её с силой и страстью той части темперамента, что досталась от отца. Но другая, материнская, удерживала порыв, заставляя не торопить мгновения наедине. Мгновения, которых у будущего наследника престола могло быть не очень много.
— Мы всю воду расплескаем... — смутилась Бруни.
— Пусть тебя это больше не заботит, — улыбнулся Кай, — чистота полов, окон, белья... Одежда... Еда... У принцесс другие заботы!
— Готовить... принцу... омлеты?.. — уже задыхаясь от страсти, простонала Матушка.
Аркей накрыл своими губами её губы, не давая ответа.
После они лежали в ванной и тихо разговаривали до тех пор, пока вода окончательно не остыла. Бруни рассказывала о том, как тянулось без него время, как однажды на подоконник в её комнате пал белый отсвет юного снега, и она поняла, что он, Кай, вернулся. Как решила, что больше ему не нужна... Принц слушал молча, внимательно, как, наверное, умел слушать только он. Лишь иногда целовал её, лежащую спиной на его груди, в макушку, в ухо и в висок — куда удавалось дотянуться. Она не сказала ни слова о проклятье и о том, как пыталась найти средство от него, но отчего-то ей казалось, что Кай и так знает то, о чем она предпочитает умалчивать. Когда она замолчала, заговорил он. Рассказал об инспекции пограничных гарнизонов, о своём возвращении во дворец и разговоре с отцом. О времени, проведённом впроголодь в темнице, полной холода, крыс и темноты. Нет, он не жаловался — странно было бы представить Его Высочество Аркея, требующего жалости к себе. Рассказывал равнодушно: констатировал факты, а не описывал их.
— Не сердись на отца, прошу тебя, — в заключение сказал он. — Он не дал бы согласия на наш брак, если бы не убедился в искренности наших отношений!
— Я не сержусь, — Бруни повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо, — наверное, я всё понимаю... но пока страх навсегда потерять тебя жив в моей душе, я не смогу быть... милой с ним. Прости меня за это!
— Ну как ты можешь быть не милой, родная? — рассмеялся Аркей и крутанул бронзовый вентиль крана с горячей водой. — Сейчас мы приведём себя в порядок и вновь окажемся на людях. Ты готова?
— Только не оставляй меня одну! — взмолилась Матушка.
— Нет, — серьёзно покачал головой Кай. — Ни за что! Никогда! Но учти, родная, у меня обычно дни проходят очень неинтересно. Если ты хочешь постоянно быть рядом — скоро заскучаешь, уверен!
— Не попробую — не узнаю! — улыбнулась Бруни и взяла с каменного блюда на краю ванной шикарную морскую губку. — Давай, я потру тебе спинку, мой скучный государственный деятель! А потом стисну зубы и перестану бояться выйти отсюда... Только... только обещай мне, что поможешь одеться? Я видела платье, которое девушки мне приготовили... я с ним сама не справлюсь!
— Боюсь, я с ним тоже не справлюсь! — покраснел Кай. — Ну да ладно, что-нибудь придумаем!
После мытья Кай поставил Бруни, закутанную в огромное полотенце и оттого напоминающую статую, в центр комнаты и оделся сам. А затем задумчиво обошёл возлюбленную, кидая взоры то на неё, то на предметы женского туалета, разложенные на специальном столике.
В дверь деликатно постучали, когда он уже готов был сдаться и позвать кого-нибудь из служанок.
— Кто там? — испуганно воскликнула Бруни. В полотенце было тепло и уютно, и вылезать из него ради одеяния цвета чёрной смородины, украшенного белыми, на вид жёсткими и острыми кружевами совсем не хотелось.
— Это Туссиана Сузон, госпожа, — раздался знакомый голос, — первая горничная герцогини Агнуши рю Филонель. Её Светлость прислала меня помочь вам с костюмом и причёской, справедливо полагая, что от спешно приставленной к вам прислуги толку не будет.
— Слава Индари! — выдохнул Аркей, распахивая дверь перед Туссианой. — Передайте герцогине мою благодарность! Бруни, я буду ждать за дверью, хорошо?
Матушка кивнула и с болью посмотрела вслед закрывшейся за ним двери. Каждый его уход отзывался в сердце страхом.
— Добрых улыбок и тёплых объятий, моя дорогая! — приветствовала её Сузон, внимательно разглядывая. — Вы позволите мне помочь вам одеться? Придворные костюмы, к сожалению, созданы для того, чтобы сильно усложнить нам, слугам, жизнь!
Бруни с изумлением посмотрела на неё, и улыбнулась, когда поняла, что это была шутка.
— Прошу вас, госпожа Сузон, — попросила она, — помогите!
— Это я прошу вас звать меня просто по имени, — подняла брови горничная, выбирая из разложенной одежды расшитые кружевами панталончики, — прошли те времена, когда я была для вас госпожой, Брунгильда! Отныне вы госпожа для всех, кроме, может быть, Его Величества и Их Высочеств!