Некоторое время назад мама вдруг тихо сказала ей:
— Фредрика, врачи не говорили, что ты вообще не сможешь играть… Они просто сказали, что ты не сможешь играть профессионально…
Тогда она упрямо покачала головой, с трудом сдерживая слезы. Если она не может играть, как раньше, то лучше вообще не брать в руки смычок!
Войдя на кухню, она увидела мигающую лампочку автоответчика. Кто бы это мог быть, подумала девушка и нажала на кнопку.
— Добрый день, меня зовут Карин Меландер, — раздался хрипловатый немолодой женский голос. — Вас беспокоят из Центра усыновления, вы присылали нам заявку. Пожалуйста, перезвоните, чем раньше, тем лучше, в удобное для вас время по телефону 08…
Оторопев, Фредрика прослушала сообщение до конца. Цифры плыли по комнате, втекали в голову Фредрики и растворялись в пустоте.
Черт, подумала Фредрика, черт, черт, черт!
В критических ситуациях она обычно начинала думать и действовать очень рационально — так случилось и на этот раз.
Фредрика быстро вернулась в кладовку и начала собирать вещи: трусы, бюстгальтер, футболка. Взять еще одну пару брюк или не стоит? Она же едет всего на один день, можно и одними обойтись. Вся мозговая деятельность сосредоточилась на решении конкретных задач, поэтому в такие мелочи и вникать не стоит? Ладно, пусть будут запасные!
Пытаясь не дать мыслям разбежаться, Фредрика сосредоточенно собирала косметичку и по какой-то неведомой ей самой причине думала о Спенсере.
Надо сказать ему, думала она, обязательно!
Вскоре собранный чемодан уже стоял на полу, а еще через минуту девушка закрыла за собой дверь и спустилась по лестнице.
Срочно на улицу, на воздух!
И вот уже раскаленный асфальт обдавал ее ноги горячим дыханием.
Черт, да о чем тут вообще говорить?! Если она настолько не готова к усыновлению, то надо просто-напросто отказаться от этой идеи!
Но крупные буквы заголовка в окне газетного киоска вернули Фредрику в день сегодняшний.
«Кто убил Лилиан?» — вопрошал анонс передовицы.
«Вот о чем мне надо думать», — сказала себе Фредрика, сосредоточиваясь. О Саре Себастиансон, которая только что потеряла дочь!
Кто знает, что хуже? Родить ребенка, а потом потерять его? Или вообще никогда не иметь детей?
Фредрика почему-то не ожидала, что Сара сама откроет ей, и удивленно застыла на пороге. Они не виделись с тех пор, как было обнаружено тело Лилиан. Надо ведь что-то сказать. Фредрика открыла рот, потом закрыла. Она понятия не имела, что в таких случаях говорят.
«Какая-то я ущербная, — устало подумала она. — Куда мне еще детей…»
Потом, набрав в грудь воздуха, рискнула:
— Примите мои искренние соболезнования…
Сара безжизненно кивнула.
Пламенеющие рыжие волосы вокруг измученного лица.
Фредрика нерешительно вошла в квартиру: знакомый светлый коридор, слева — гостиная, прямо — кухня, где Фредрика допрашивала нового молодого человека Сары в первый вечер после исчезновения девочки. Как же давно это было…
Родители Сары вышли из комнаты и встали за спиной у дочери, готовые в любой момент защитить ее от всякого, кто посягнет хоть на волос на ее голове. Фредрика поздоровалась с ними за руку, да-да, они уже встречались, да, когда пришла та злополучная посылка, ах ну да, конечно…
Руки взметнулись, указывая, куда Фредрике идти. Она проследовала в гостиную. Диван оказался жесткий. Сара уселась в большое кресло, а ее мать — на край подлокотника. Отец сел на диван рядом с Фредрикой, пожалуй, чуть ближе, чем следовало.
Вообще-то Фредрика не хотела, чтобы родители присутствовали при допросе. Ни к чему они тут, да и не положено. К тому же наверняка есть вещи, о которых при них Сара говорить не станет. Однако Фредрике отчетливо дали понять: либо она будет разговаривать с Сарой в их присутствии, либо может идти своей дорогой.
Старинные, расписанные в крестьянском стиле напольные часы в углу комнаты показывали два. «Как это я их в прошлый раз не заметила», — удивилась Фредрика.
«Зато я все успела, — подумала она — и в Упсалу съездила, и на работу зашла, и вещи собрала».
Отец Сары кашлянул, давая Фредрике понять, что времени на разговоры у них немного.
Фредрика открыла блокнот и осторожно заговорила:
— Дело в том, что я хотела задать вам еще несколько вопросов по поводу вашего пребывания в Умео.
Сара непонимающе посмотрела на нее, и девушка уточнила:
— Я имею в виду те литературные курсы.
Сара медленно кивнула, потянув рукава свитера, чтобы прикрыть синяки. У Фредрики почему-то слезы навернулись на глаза. Несколько раз сглотнув, она притворилась, что просматривает записи в блокноте.
— Сегодня утром я встречалась с Марией Блумгрен, — начала она и внимательно посмотрела на Сару, но та и бровью не повела. — Она передавала вам привет.
Сара продолжала неотрывно смотреть на нее.
Похоже, принимает транквилизаторы, подумала Фредрика. Судя по виду.
— Сара и Мария не общаются уже несколько лет, — вмешался отец, — мы уже рассказывали об этом вашему начальнику в Умео!
— Знаю, — поспешно ответила Фредрика. — Однако после встречи с Марией у нас появилось несколько вопросов.
Она безуспешно пыталась поймать Сарин отрешенный взгляд.
— Весной, перед тем как уехать в Умео, вы ведь встречались с неким молодым человеком?
Сара кивнула.
— А что случилось, когда вы расстались?
— Да ничего такого не случилось, — скривилась Сара. — Сначала он куксился и обижался, а потом понял, что мы не подходим друг другу, и отстал.
— Он не звонил вам после этого? Может, приезжал к вам в Умео летом?
— Нет.
— Вы пробыли в Умео дольше, чем Мария, — выдержав паузу, Фредрика попробовала зайти с другой стороны. — Почему так вышло?
— Мне предложили работу на лето, — медленно произнесла Сара. — Предложение, от которого невозможно было отказаться. А Мария злилась. И завидовала.
— А вот Мария утверждает, что вы еще до отъезда знали, что задержитесь в Умео на более длительный срок и не поедете вместе с ней в Гётеборг после курсов, так как заранее договорились о работе.
— Значит, она врет! — ответила Сара так быстро и зло, что Фредрика вздрогнула.
— Врет?!
— Да!
— Зачем ей врать? Ведь уже столько времени прошло… — осторожно возразила Фредрика.
— Потому что она завидовала: мне повезло, а ей — нет! — отрезала Сара. — Она мне так этого и не простила и под этим предлогом отказалась жить со мной в Упсале, как мы собирались… — Сара устало откинулась на спинку кресла. — А может, просто все неправильно поняла, — вздохнула она.
— Мария сказала, что нашла работу на лето в Гётеборге. А вы? — спросила Фредрика.
Сара в недоумении уставилась на нее.
— У вас разве не было планов на лето? Ведь курсы продолжались всего две недели?
Глаза Сары забегали.
— Просто я не могла упустить такой шанс, — тихо сказала она. — Это было очень важно!
— Ой, а Эрьян-то, хозяин пансионата, где ты обычно работала летом, сказал мне тогда, что на этот раз ты отказалась, дескать, тебя не будет в городе летом… — вдруг встревоженно вставила мама.
— Мало ли что тебе сказал этот старый идиот! — сердито прошипела Сара.
— Действительно! — поддержал ее отец. — Да и память у нас с тобой уже не та, дорогая! Ну это ведь всем и так понятно…
Он что-то знает, сообразила Фредрика, видит: дочь явно что-то скрывает, что именно — не понимает, но подыгрывает ей.
— Ладно. — Фредрика устроилась на диване поудобнее. — А как же так вышло? Почему работу предложили именно вам?
— Преподавателю литературы нужен был ассистент, — тихо сказала Сара. — Мои тексты все хвалили, поэтому место предложили мне.
— Сара всегда прекрасно писала, — вставил отец.
— Не сомневаюсь, — искренне ответила Фредрика. — Но раз так, то в вашей группе должно было возникнуть соперничество. Вы же знаете, в таком возрасте…