– Вы не радуетесь, Ваше Могущество? – взглянув на нее, спросил Варгас. – Почему? Это же триумф Ласурии!
– Что все триумфы в череде веков? – пробормотала архимагистр, разглядывая сияющую рыбу-солнце, проплывавшую над головой. – Они красочны, но кратковременны. Вспышка света в темноте – всего лишь миг радости.
– Мне не нравится ваше настроение, Ники! – Серафин облокотился на парапет рядом с ней. – Все хорошо, так что вас беспокоит? Неужели вы из тех, кто считает, что за благополучием обязательно следуют беды?
– Вы стали более откровенным, Варгас, – усмехнулась Никорин, оборачиваясь к нему. – Отчего?
Маг улыбнулся. Ники понравилась его улыбка, даже мелькнула мысль затащить белокурого красавца в постель и проверить на прочность. Но она прогнала похоть прочь. Одним белокурым красавцем больше, одним меньше – сердце все равно бьется ровно.
– Я же здесь надолго, не так ли? – пожал плечами Серафин. – Раз уж вы сами выбрали мою кандидатуру в ученики королевского мага, я больше не вернусь к выполнению боевых заданий, мой пост отныне – королевский дворец и его обитатели. Мне было непросто принять этот выбор, но я смирился. Вы обещали мне долгие годы жизни, и глядя на мэтра Квасина, я понимаю, что так оно и есть. Это значит, что мы с вами, Ники, будем общаться очень и очень долго, а я предпочитаю откровенность интригам, особенно с теми, кто может прикрыть меня в бою, или кого предстоит защищать мне. Так что вас беспокоит?
Архимагистр, не отвечая, перевела взгляд на небо, где рассекал волны наколдованный Ласурский флот. Небесное море сверкало тысячами искр, и это было так красиво, что можно было забыть обо всем!
– Когда-нибудь я буду с вами достаточно откровенна, обещаю, – произнесла она, не глядя на него. – Но еще рано. Это себе вы кажетесь опытным магом, чья карьера стремительно взлетела вверх, а для меня Варгас Серафин – несмышленое дитя.
Несколько мгновений маг изумленно смотрел на нее, но затем рассмеялся.
– На вас глупо обижаться, Ваше Могущество, это как обижаться на ветер, что сдул шапку или на дождь, что намочил одежду. Я ловлю вас на слове и буду ждать обещанного откровения!
– Хороший у вас характер, – хмыкнула Ники, – какой-нибудь девушке повезет иметь такого покладистого мужа!
Поглощенная тающими в небе искрами архимагистр не заметила, как улыбка пропала с его лица.
Празднества длились несколько дней подряд. Сколько вина было выпито, а мерзавчиков съедено, подсчитать никому не удалось. Спустя седмицу Вишенрог начал постепенно возвращаться к обычной жизни, хотя череда приемов и балов во дворце продолжалась.
Когда Драгобужское посольство вновь открыло свои двери, Йожевиж Агатский, Синих гор мастер, вздохнул с облегчением. Всему свое время – время праздновать и время работать, но коли славно отпраздновал и выходишь на работу, на сердце становится как-то спокойнее, что ли.
Сидя за столом в своем маленьком кабинете, Йож разбирал почту, поступившую за прошедшее время. Административные вопросы, хозяйственно-бытовые, протокольные, сообщения от гражданских лиц…
Ровные – любо-дорого смотреть! – стопки писем постепенно вырастали на столе, напоминая странные грибы из Лималля, будь они неладны вместе с проживающими там эльфами. Скоро придет курьер и заберет бумажки – разносить по кабинетам.
Письмо было упаковано в сизый конверт с печатью Гильдии сталелитейщиков, однако на нем красовалось имя самого Йожевижа. Удивленно почесав бороду, почтенный мастер вскрыл письмо и еще больше изумился, когда на столешницу выпал клочок бумаги, на котором что-то было написано от руки. Он поднес клочок ближе к глазам и впал в ступор, разглядев неровный росчерк подписи. Еще недавно она была известна немногим. Но многое изменилось с тех пор.
Йож закончил рабочий день, как во сне. Раскланялся с коллегами и поспешил на улицу. Завернул за угол, так, чтобы не было видно посольства, остановился, подставив горящее лицо ветру и крепко выругался. На душе полегчало. Как бы то ни было, за свои поступки рано или поздно полагалось отвечать!
В этом трактире в Сакральном квартале почтенному мастеру бывать не приходилось. Зал был почти пуст, поэтому широкоплечую фигуру в капюшоне Йож заметил сразу – в углу, у окна. Мысленно попросив помощи у Братьев, он решительно направился туда.
– Никаких регалий, почтенный мастер, – остановил его низкий голос, когда он собирался было поклониться со всем полагающимся уважением, – я здесь инкогнито.