– Ягорай рю Воронн, – наконец, произнес он, – я запомню имя. Этому человеку Драгобужье обязано миром с Ласурией и, возможно, с Независимым подгорьем.
Йож молча кивнул. Если Яго произвел на короля большее впечатление нежели бог Хаоса – так тому и быть!
– И в страшном сне мне не приснилась бы такая судьба для моей дочери, – продолжал Виньогрет, тяжело глядя на собеседника, – но, Аркаеш меня побери, это так увлекательно! Как думаешь, зять, захочет ли Виньо рассказать мне обо всем сама? Я бы послушал еще раз из ее уст.
Йожевиж невольно усмехнулся в бороду – недоверчив Его Подгорное Величество! Желает сверить показания преступников.
– Ежели вы придете с миром, наш дом открыт для вас, – склонил голову он. – Но лучше сообщить нам заранее о визите, ведь мы – гномы занятые. Я в посольстве пропадаю, а супруга моя – в народной больнице целительствует. Нас и дома-то почти не бывает.
– Экий наглый ты гном, почтенный мастер! – вдруг захохотал Виньогрет и со всей силы хлопнул его по плечу. – Чую, за тобой моя дочурка, как за каменной стеной!
Потирая плечо – бил король изо всей королевской силы – от души, надо полагать! – Йожевиж пробормотал:
– Благодарю, Ваше Величество!
Его Подгорное Величество Виньогрет вернулся в гостевые покои, любезно предоставленные принимающей стороной во дворце, только к обеду. Свита сбилась с ног, разыскивая своего короля, и уже готова была обвинить ласурцев в том, что они его пленили. Когда суматоха стихла, и король, наконец, остался один, он подвинул к себе привезенное из Аркандитироги зеркало связи и тронул амальгаму.
– Мой король, – послышался хриплый голос, и в зеркале появилось лицо Драгобужского архимагистра.
– Расскажите мне о старых богах Тикрея и Вечной ночи, Ваше Могущество, – сказал Виньогрет, стараясь, чтобы слова не прозвучали как приказ. – Пора обновить память!
Драгодруг Синих гор мастер бросил на него острый взгляд из-под кустистых бровей. За недолгое время правления Виньогрета он уже понял, что король ничего не делает просто так, однако начал рассказывать, не задавая вопросов. Каждый должен заниматься своим делом, и если Виньогрет решил заняться старыми богами, без помощи архимагистра ему не обойтись. Так что рано или поздно он, Драгодруг, все узнает.
Когда он замолчал, Виньогрет задумчиво поскреб огненную бороду пятерней и задал философский вопрос:
– И почему они не могли жить мирно?
– Власть, Ваше Величество, – пожал плечами Драгодруг. – Жажда власти ослепляет.
– Все, что ослепляет, вредно для здоровья, – пробурчал Виньогрет и резко сменил тему. – Мне искренне жаль, Ваше Могущество, что вы не могли присутствовать на церемонии коронации. Это было воистину прекрасное зрелище!
Архимагистр ухмыльнулся в бороду:
– Я знаю, Ваше Величество.
– Вы?..
– Подглядывал, да, – рассмеялся маг. – Не мог же я мог пропустить такое судьбоносное событие? Меня поразило платье Ее Величества Брунгильды. Я никогда не видел ничего подобного, оно сродни ювелирным шедеврам наших мастеров! Я слышал, что королевский портной – гном. Если платье – его рук дело, я горжусь тем, что он – мой соотечественник.
– Да?! – изумился Виньогрет. – Королевский портной – гном? Впервые об этом слышу.
– Разве королям положено интересоваться портными? – ответно удивился архимагистр. – Ну если только им не предстоит примерка нового одеяния?
– Пожалуй, что нет, – согласился Его Величество. – Но этим портным я поинтересуюсь!
Большая тронная зала впервые за все время своего существования вмещала столько оборотней, сколько в этот пасмурный день – их было гораздо больше, чем людей. Собственно, людей присутствовало лишь трое: король Аркей, первый министр и начальник Тайной канцелярии. Главы ласурских кланов сумрачно переглядывались друг с другом. И молчали. О дружелюбной политике Аркея в отношении оборотней всем было известно, но к этой дате многих из них, отказавшихся посетить столицу по вежливому приглашению короля, доставили под конвоем. И что это означало, никто не мог предположить.
Вошли еще несколько оборотней, минуя кордон синих и черных мундиров за дверями, и Рю Вилль, заглянув в длинный список, который держал в руках, наклонился к Его Величеству, сидящему на троне:
– Теперь все.
Выражение лица короля не изменилось.
Троян отступил назад, стремясь уйти с первой линии, пожираемой сотнями глаз. Оборотней начальник Тайной канцелярии не боялся, он вообще не любил бояться, однако под ждущим взглядом глаз с нечеловеческими зрачками становилось неуютно.