Плюнув зелёной соплёй на пол, я спохватился, вернул соплю в рот, туда же закинул ногти и захрустел ими. Мне срочно нужно было придумать, как открыть эти наглые створки лифта.
Батон ведь — это тоже булочка, но большая, и она портится! А кушать хотелось неимоверно! Листиков-то в этом регионе не водится — за пару недель проверил.
Покрутившись вокруг, я почапал по длинному коридору, дёргая за ручку каждую металлическую дверь. Какие-то были закрыты, а какие-то напоминали офисный кабинет с перевёрнутой мебелью и странным оборудованием. Почему оборудование странное, я задуматься не успел — дела есть поважнее.
Но обследовав весь этаж, — коридор, оказывается, шёл по кругу — я вошёл в техническое помещение, где нашёл штуку, значение которой мне пришло в голову под названиями «Наташка» или «Монтажка». Это был прямой металлический прут, приплюснутый и изогнутый с одного конца и имел остриё с другого.
«Нет, ну точно вылетая Наташка!» — пришли мне в голову странные ассоциации.
Схватив эту палку с женским именем, я на радостях выпустил забродившие газы из стерильного кишечника и рванул к лифту. Отталкивая стоящих на моём пути коллег, подбежал к створкам и воткнул железку меж них. Лифт сразу же поддался на десять сантиметров, раскрывая свои створки и показывая измазанного красным соком батона в зелёной одёжке.
— Ар-х… — услышал я сзади наглый привет и обернулся.
Двое коллег стояли позади меня и с интересом принюхивались.
— Фа-кэ на-а-х! — показывая средний палец, я попросил, чтобы они пошли почитали книгу.
Разумеется, они не послушали моего совета, а только ещё ближе подошли. Я уже хотел повторно дать им подсрачников, но вдруг понял, что я уподобляюсь гопникам — нехорошо. С коллегами надо делиться. Я ведь либерал, борец за справедливость, а не какой-то потакатель диктаторскому режиму! А потому, так уж и быть, батоном я поделюсь — это не маленькая булочка-соратник.
«Эх… Как там, интересно, моя подруга поживает?..» — подумал я, пытаясь раскрыть створки лифта сильнее.
Через какое-то время у меня получилось открыть их на полметра. Когда коллеги отчетливее увидели тело батона, ломанулись к нему прямо по мне. Один взобрался по моему хребту и похрюкивая, как бешеный поросёнок, проник в шахту лифта, брызгая слюной. Второй хотел поступить точно так же, но был явно шире нас в груди, поэтому я отпустил створки и его придавило окончательно.
Протиснувшись снизу, я вожделенно накинулся на батончика. Мы с коллегой быстро его вскрыли и стали очень громко чавкать начинкой. Мне даже жалко стало второго коллегу, и я помог ему высвободиться. А то заморили голодом, а сами жрём у него под носом!
В этот момент послышался крик сверху:
— Твари! Вы твари! Н-Е-Е-Т! МИХОНТ! — слёзно завопила сверху булочка и что-то кинула в нас сверху. Она находилась этаже на двадцать каком-то, а потому и разглядеть её не получалось.
Кинутая ею железяка, стукаясь о края шахты, прилетела по плечу рослого коллеги, не принося тому серьёзного урона. После такого они оба, дохомячив что-то из начинки, ломанулись по вертикальной лестнице шахты лифта. Я же, в возмущении, измазанный соком, пялился на это и не знал, что мне делать.
«А что тут думать⁈ Роняй массы, идиот! Булочка должна быть твоей!» — проговорил мой внутренний хомяк и я, больше не мешкая, стал работать руками и ногами, взбираясь наверх.
Булочка, хныкая, что-то ещё кидала в нас, но промахивалась. А вот этаже на двадцать шестом произошла странная вещь, которую я уже как-то имел возможность наблюдать.
Мои коллеги остановились, стали скулить и вертеть головой. Рослый, при попытке подняться выше, упустил перекладину из рук и сорвался вниз, сбивая второго коллегу и чуть не утащив за собой и меня!
— До-о-олбо-оё-о, — протянул я, называя их не умными коллегами, когда они шлёпнулись об лифт внизу, прямо на недоеденного батона.
Почему-то при попытке подняться на определённую высоту мои коллеги, и даже гопники, начинают странно себя вести. Такое ощущение, что они ничего не видят. Я почему-то таких неудобств не испытывал. Да я особо и не лазил так высоко, просто со стороны наблюдал. Но мне казалось, что критическая высота намного выше. Может, это из-за того, что мы здесь в горной местности?
При подъёме ещё на несколько метров я сам затормозил от невообразимого явления — голод пропал, а сознание стало ясным, как стёклышко, словно кто-то резко опустил рубильник. Невероятно! Подобное я, конечно, разок испытывал, но не до такой же степени. По крайней мере, это не было заметно так яро.