Осталось пристрелить оставшегося на улице Пингвина.
«Внимание! Тело-носитель не контролируется разумом исполнителя. Запущен протокол «Зомбер». До активации 6…5…4..3…»
Что бы там ни подразумевалось под этим чертовым протоколом, я прямо-таки пятой точкой почувствовал, что результат мне совершенно не понравится.
Ведь еще тот паренек, бывший пленник, настойчиво требовал прострелить башку Шоту. Явно ведь не просто так.
Я выскочил на улицу, рванул к лежащему посреди бетонной площади телу, на ходу перезаряжая ружье, но все же опоздал…
«Зомбер активирован. Тип: человекоподобный, ранг: адепт крика»
Еще когда я только выскочил из ворот, увидел, как мертвец начал дергаться. Резко, с каждым мгновением конвульсии учащались и усиливались.
А когда я был от него всего метрах в четырех, тело поднялось, причем не как обычный мертвец, крайне неуверенно и неуклюже, нет. Этот труп стал на ноги так, будто при жизни гимнастом был и в кунсткамере выступал.
Он был необычайно гибок, его конечности изгибались под просто немыслимыми углами, которые попросту были невозможны в человеческой природе. Не могли наши суставы так гнуться.
Он поднялся и повернул голову ко мне.
Твою же мать…
Я резко затормозил и вскинул уже заряженное ружье.
Вот только дробь вся пролетела мимо – мертвяк извернулся изящно и плавно, словно хищник ушел с линии огня.
Он сел на корточки, не сводя с меня своих глаз.
И, надо отметить, глаза эти не имели ничего общего с обычными, человеческими. Да чего там, даже у обычных мертвяков глаза не выглядят столь чуждо, как у этого существа.
Проще всего их было бы назвать «хромированными», в них отражалось все – склад, зацементированная площадка, забор, окружающий фермерское хозяйство, я сам, замерший с ружьем в руках.
Трудно было сказать, куда именно смотрело странное существо, но отчего-то я был уверен, что на меня. А еще оно вдруг сгруппировалось, собралось, и я понял, что сейчас будет.
Тварь сидела на корточках, как заправский гопник, вот только колени ее вдруг выгнулись не вперед, как им и положено согласно всем законам биологии, а назад, словно у кузнечика.
Она коснулась руками пола, выгнула спину, явно готовясь к прыжку. И я понял, что прыжок ее будет быстрым и стремительным, и прямо в цель – в меня.
Тварь вдруг распахнула свою пасть, и я готов был поклясться, что она прямо сейчас издаст какой-то громкий крик, от которого уши заложит.
Но нет, тишина. Вообще ничего.
Я вновь саданул по ней из ружья, боясь, что тварь прыгнет на меня. Но она, чего и следовало ожидать, шарахнулась в сторону, вновь умудрилась избежать попадания.
Черт подери! Насколько же она быстрая! Как вообще такое убить?
Впрочем, хоть я и промазал, зато помешал ей прыгнуть – она вновь ушла в сторону, замерла, словно ожидая очередного моего выстрела. Да вот только стрелять мне было нечем – в ружье патроны закончились.
Перезаряжать ружье, доставать гильзы, вставлять в стволы патроны было слишком долго. Я был уверен, что если дам столько времени этому существу – буду мертв. Поэтому, недолго думая, бросил ружье под ноги и выхватил пистолет из кармана.
Вернее я решил, что выхватил, а на деле пистолет умудрился застрять, зацепиться, и я сейчас делал ровно все то же самое, что и покойный Шот, над которым я издевался, наблюдая его безуспешные попытки извлечь оружие.
Но все же мне повезло больше, чем ему – оружие я таки достал и навел на тварь.
Бух-бух-бух!
Я стрелял без паузы, отправляя одну пулю за другой. И от всех моих выстрелов не было никакого эффекта – чертова тварь пригибалась, резко прыгала в сторону, дергалась…
Есть!
Прежде чем пистолет глухо щелкнул, а затвор ушел назад, я все же достал ее.
Если ранее мертвякам я целился в голову (иначе их попросту не убить), то сейчас было плевать, куда, лишь бы попасть. И я таки попал!
Пуля угодила твари в плечо, развернула ее.
На пару секунд я смог отсрочить ее атаку, но лишь на пару.
Совершенно не представляю, как я так быстро умудрился перезарядить пистолет, но это так.
Похоже, «хладнокровие», которое я заработал убийством Шота, и имеющаяся врожденная трусость моего тела взаимоисключили друг друга. Во всяком случае, руки не трусятся, ноги сами собой не пытаются унести меня отсюда подальше.
Нет никаких ощущений «ватных» или немеющих конечностей, нет паники.
Что же, уже неплохо!
Щелк, щелк!