Так вот, мы чуток побродили по магазинам, но у нас все равно не было денег, а все хорошие лавки, похоже, были закрыты, а потом мы пошли к Джорджу посмотреть фильм. И знаешь что? АЛЕКС БЫЛ ТАМ!!
Это было здоровски!! Он остался с нами в гостиной и поздравил меня с днем рождения, и хотя я не могу сказать, что видела, как он смотрит на мою грудь, наверняка-то утверждать нельзя, может, он и смотрел!
Мама зовет... думаю, пора приступать к пирогу!
Позже напишу еще!!
Понедельник, 29 АПРЕЛЯ
После введения комендантского часа стало очень скучно. Мама с папой и так не слишком охотно отпускали меня гулять по вечерам и совсем, перестали разрешать выходить, с тех пор как начались беспорядки и всякие массовые выступления (хотя у нас в Льюишеме ничего такого ни разу не было, но ты же знаешь, что такое родители, – БОЖЕ, как они волнуются!! Как будто мне лет пять или типа того), но сюда приходил Джордж, мы сидели на лестничной площадке, болтали и дурью маялись. А теперь и этого нету.
Я знаю, они с Алексом все равно выскальзывают из дома, потому что Джордж появился тут один раз, но мама так раскричалась, что теперь он боится приходить, не хочет, чтобы она с ума сходила. Такой бред – я с ней после этого два дня не разговаривала. Я хочу сказать, что у меня должно быть хоть какое-то право на общение с друзьями, – мне же 13!!!
Только что перечитала написанное – ну я и вредина. Я не имела в виду ничего такого, и я знаю, что не мамина и не папина вина, что он потерял работу, а ей никак не добиться дополнительных смен в пекарне, просто все это очень досадно. Вот она, моя удача, – только - только я стала не ребенком, а подростком, как глупое правительство, или армия, или кто там еще, решают, что никто моложе восемнадцати не должен появляться на улице после шести вечера. Мы даже не можем обмениваться эсэмэсками, потому что «денег в обрез», что бы это ни значило, а у меня на счету так мало, что с таким же успехом я могла бы и вовсе не иметь телефона, и я не настолько взрослая, чтобы работать по воскресеньям, даже если бы работа и нашлась! Видно, нам теперь положено проводить все время после школы (если она вообще была открыта!!), косясь одним глазом на башенные часы, дожидаясь, когда, как по волшебству появятся солдаты и прогонят нас с улиц. Да, когда комендантский час только ввели, я сказала, что это прикольно, но теперь – сплошная скука. Солдаты даже не улыбаются. Я как-то попыталась заговорить с одним из них, а он и не взглянул на меня!
Грубиян!
Мама ничего не хочет слушать. Она просто твердит, какую-нибудь чушь, вроде, «ты не понимаешь». Или «это для твоей же пользы». Иногда она даже орет, и это, честно говоря, совсем сбивает меня с панталыку, потому что мама и папа не из крикливых. Но они оба изменились с тех пор, как бабушка переехала к нам. Может, оттого, что квартира наша совсем невелика, и папа теперь спит на диванчике, а бабушка – с мамой. По правде, я даже не знаю, что бабушка здесь делает. Не понимаю, почему бы ей не жить у себя, ну да, она, конечно, старенькая, но ходит без палочки и все такое, и вообще ее собственная квартира на Хай-стрит удобнее, хотя бы потому, что расположена на первом этаже.
В воскресенье я провожала ее в церковь (СКУ-У-У-У-УКОТА), так потом чуть ли не весь остаток дня ушел на то, чтобы взобраться по лестнице на наш пятый этаж. Мама уверяет, что она счастлива, когда бабушка рядом, но, насколько я вижу, все вокруг стали только несчастнее. Они вечно сидят и бормочут, делясь занудными новостями, и, кажется, никого не интересует, как дела у меня в школе, хотя папа заставляет меня делать задачки и упражнения из учебников, когда школа закрыта. Наверное, мне следовало бы этому радоваться, потому что я ХОЧУ поступить в университет и все такое, но сейчас, с этим дурацким комендантским часом, вместо того, чтобы гулять днем, когда можно, я должна торчать дома и учиться! Мне кажется, что я не видела Алекса лет СТО, ну, по меньшей мере, неделю. Но, с другой, стороны, похоже, появление достойного бюстгальтера вдохновило мою грудь на рост, сейчас он почти заполнен (может, конечно, лифчик просто сел во время стирки, но я уверена, что кое-где подросла!!!), так что, может, в следующий раз, когда я увижусь с Алексом, он осознает, что я больше не маленькая девочка. (Ах, Алекс. Вздох.)
(Нет, вот так: Алекс – два вздоха.)
Перерыв – пора ужинать. Вчерашнее разогретое тушеное мясо с парой банок консервированных бобов и накрошенными туда помидорами, чтобы создать видимость пристойной еды.
Жду не дождусь. (Едкий сарказм, милый дневник, на тот случай, если ты не заметил!)
Вторник, 30 АПРЕЛЯ
Так вот, я не вернулась к тебе вчера вечером потому что, когда я отправилась наконец в постель, была почти полночь. Заходил дядя Джек, и нам вырубили свет на всю ночь! Так надолго энергию, кажется, никогда еще не отключали. Бабушка сказала, что, глядя в окно, она вспоминала войну – она тогда была маленькой девочкой – и светомаскировку. Но что главное, телевизор-то тоже не работал, и они по-настоящему разговаривали! (Кстати, тушенка, как и ожидалось, оказалась гадостью. Хотя я съела все, как хорошая девочка... зевок.)
Думаю, они забыли, что я тоже в комнате, а я сидела тихо и слушала.
Было это совсем не трудно, так как я теперь всегда веду себя тихо, когда приходит дядя Джек. Я его по-прежнему люблю, но он изменился с тех пор, как его друга Марка убили во время бунта на Трафальгарской площади. Это случилось где-то месяц назад, но, кажется, будто прошли ВЕКА, и тяжело представить, что все те люди умерли. В смысле, это вовсе не крутили по телевизору и все такое. Только один новостной канал дал репортаж, да и то поздней ночью, и, кажется, вскоре после этого они прекратили вещание. Сейчас по телику идут только «Танцы на льду», да «Минута славы», да записи старых комедийных программ. Дядя Джек оказал папе, что теперь что-нибудь правдивое можно услышать разве что по радио (на определенных волнах или прочитать где-нибудь в Интернете, но, поскольку папа недавно продал наш компьютер, это не вариант, и, как, говорит мама, иногда лучше НЕ знать.
Учителя даже не заикаются о том, что происходит. У мисс Турни глаза все время опухшие, как будто она плакала, и порой мне кажется, что она вот-вот ответит на наши вопросы, но потом она велит нам достать книги и учить правописание. Странно она выглядит. Как будто боится или что-то вроде того. Мне от этого как-то не по себе, и я рада, что события того дня уже забылись... В смысле, близился мой день рождения, и мне не хотелось думать о всякой дряни. Но теперь, когда мне 13, я, наверное, должна обращать на все это больше внимания (и нет, я говорю так не только потому, что, когда я в последний раз ходила к Джорджу, Алекс был там со своими друзьями-старшеклассниками и все они выглядели очень серьезными и говорили о правительстве, и забастовках, и волнениях, и тому подобное).