ВИНН:
Какое, должно быть, потрясение.
ШВАРИНСКИЙ:
На такой работе видишь всякое дерьмо, но да, я струхнул. Мы расчистили квадрат в добрых шестьдесят футов на этой глубине, и эти коричневые глыбы были повсюду. Штабели спрессованных тел, ноги к головам, головы к ногам.
ВИНН:
И что вы сделали потом?
ШВАРИНСКИЙ:
Пошел к Майку, прорабу, и рассказал ему, что видел.
ВИНН:
И что он сказал?
ШВАРИНСКИЙ:
Велел мне продолжать копать.
ВИНН:
Он не предложил остановить работы, пока не прибудет эксперт?
ШВАРИНСКИЙ:
Нет, ничего подобного. Сказал, чтобы я ничего не говорил другим рабочим.
ВИНН:
Вы не подумали, что следовало бы убрать тела, сложить их в одном месте?
ШВАРИНСКИЙ:
Это не моя работа. Я делаю только то, что мне приказывает начальник.
ВИНН:
Сколько времени у вас ушло на то, чтобы расчистить площадку?
ШВАРИНСКИЙ:
Около трех дней, работали-то только я да еще два парня. Остальных перебросили в другой сектор. Когда мы добрались до следующего уровня...
ВИНН:
На какой глубине?
ШВАРИНСКИЙ:
Ну, еще футов десять – когда мы докопались дотуда, тела перестали попадаться, снова пошла обычная глина.
ВИНН:
Что вы сделали с найденными трупами?
ШВАРИНСКИЙ:
Сгрузили их в отвал вместе с землей.
ВИНН:
Их не поместили в специальные контейнеры?
ШВАРИНСКИЙ:
Нет, ничего такого.
ВИНН:
А что произошло с отвалом?
ШВАРИНСКИЙ:
Отвезли в устье Темзы и сбросили в воду. Там осваиваются земли, много зданий строят.
ВИНН:
Сбросили все?
ШВАРИНСКИЙ:
Нет, кое-какое дерьмо...
ВИНН:
Дерьмо?
ШВАРИНСКИЙ:
Тела. Которые поцелее. Их выковыряли и перенесли на задворки церкви, в ящик.
ВИНН:
Чье это было решение?
ШВАРИНСКИЙ:
Я не знаю.
ВИНН:
Как вы сказали, сколько тел там было?
ШВАРИНСКИЙ:
Ну, может, пара дюжин. Они все были в грязи, так что трудно сказать. А остальное дерьмо, тела, то есть, так вдавилось друг в дружку, что и не определишь, сколько их там, где чьи куски. Я хочу сказать, там не было ничего, что стоило бы сохранить. Никаких ценностей, ничего.
ВИНН:
Значит, в отвал пошли неполные тела. Целые извлекли. Вам известно, что случилось с ними?
ШВАРИНСКИЙ:
Нет. Когда мы на следующий день явились на работу, ящик исчез.
ВИНН:
Мистер Брукс просил вас никому не рассказывать об этом?
ШВАРИНСКИЙ:
Ну, не то чтобы просил... Он просто сказал, что раньше здесь было кладбище – давным-давно, а потом земли застроились, и все такое. Он сказал, что беспокоиться не о чем, но я все равно что-то беспокоюсь. А тут еще вы явились...
ВИНН:
Спасибо, мистер Шваринский.
От: Доктор Дэниел Томпсон, начальник отделения ГУК, Лондон
Кому: Профессор Маргарет Винн, ГУК, Лондон
Уважаемая профессор Винн.
Я получил письмо от мистера Майкла Брукса, начальника строительства компании, занимающейся подготовкой к Новому Фестивалю Британии, с жалобой на вас. В письме говорится, что вы явились на площадку без разрешения и попытались провести интервью с экскаваторщиками. Очевидно, вы ссылались на наш госпиталь и его заботы об охране здоровья и строили нелепые домыслы по поводу того, что произойдет, если рабочие во время раскопок найдут человеческие останки. Вы настолько встревожили их, что некоторые работники угрожают обратиться в профсоюз с заявлением о нарушении законов об охране здоровья и безопасности.
Позвольте вам напомнить, что вы, по сути дела, служите у нас по найму и что ваши действия должны согласовываться с советом управляющих. Подобные обвинения следует направлять по определенным каналам. Если вы нуждаетесь в совете, как урегулировать ситуацию, пожалуйста, приходите в мой кабинет, и мы обсудим данный вопрос в личной беседе. Не сомневаюсь, что вы действовали из лучших побуждений, но в следующий раз, будьте добры, сперва переговорите со мной, дабы ваши опрометчивые поступки не подвергали опасности крупный государственный проект, который – уверен, напоминать об этом не требуется, – имеет важнейшее значение для поддержания нашего правительства, а равно и духа нации.
Дэниел Томпсон.
Имя адресата на вскрытом бумажном конверте:
«Доктор Джеймс Макмиллан,
Королевский археологический
Институт»
(письмо):
Дорогой Джеймс,
не могу поверить, что ты все еще не пользуешься электронной почтой, хотя, с учетом того, что случилось за последнее время, может, и хорошо, что наши беседы нигде не фиксируются.
После нашего телефонного разговора кто-то обыскал мой офис и разбил компьютер. К счастью, самые важные файлы, касающиеся возникшей ситуации, были на тот момент не в рабочей машине. Они находились при мне. Ты знаешь, почему я взялась за это дело, но должна признать, что пока у меня есть лишь доказательства нарушения норм охраны здоровья и безопасности.
Однако ты можешь мне помочь несколько иным способом. Ты в курсе, что архитектор по имени Томас Морби отвечал за строительство склепа и подвалов церкви Всех Святых?
Мне нужно об этом знать, поскольку Морби был человеком странных взглядов. Он считал, что тело продолжает жить и после смерти, что в него каким-то образом вселяются души тех, кто погиб от чумы, и что эти «немертвые существа» способны восстать « под воздействием чистых стихий ». Иными словами, если их выкопают из земли и поместят на свежий воздух. В нашем случае жертв чумы извлекли из могилы. Не могу сказать, что с ними произошло, так как этого, кажется, никто не знает, просто интересно, не натыкался ли ты на какие-нибудь архитектурные записи Морби?
Бросаю эту записку в почтовый ящик у твоего дома и надеюсь, ты сможешь мне позвонить, когда получишь ее.
Твоя Маргарет.
25 апреля
Дорогая Маргарет!
Прости за эти каракули, да у меня действительно нет электронного адреса, но в данном случае, полагаю, это и к лучшему.
Я пытался дозвониться до тебя, но наткнулся на автоответчик – ненавижу эти чертовы штуки. Отвечаю на твой вопрос: мировоззрения Томаса Морби действительно влияли на его постройки. Его верования, касающиеся воскрешения, легко увидеть на чертежах Лондонской гробницы (здания, слава богу, так и не возведенного), которую ее " обитатели" могли бы открыть изнутри. Он умер в бедламе, хотя трудно определить, был ли он действительно сумасшедшим или просто кому-то чрезмерно досаждал.
Морби верил, что восставшие из могил населят Землю, потому что, хотя в них и вошли души умерших от инфекции, души эти чисты (поскольку видели иной мир, полагаю). Происхождение подобной системы убеждений не ясно, хотя тут явно не обошлось без языческих, безбожных взглядов Хоксмора. Один мой коллега утверждает, что Морби построил подобную гробницу под церковью Всех Святых для себя, но, полагаю, это тебе уже известно. Идея, наверное, заключалась в том, что когда время придет, он восстанет вместе с другими чистыми душами.
В своих письмах к издателю "Дневника чумного года" Даниэль Дефо – он, конечно, скверный писатель, но бесценный исторический свидетель – указывает на то, что у выживших во время Великой чумы и Великого лондонского пожара существовало множество странных верований. Что неудивительно, учитывая обстоятельства. Особенно интересно то, что Морби был также скрытым католиком и имел влиятельных друзей в парламенте. Теоретик-заговорщик, несомненно, чувствовал себя не слишком уютно. Если, как ты говоришь, останки погребенных жертв тайно перенесли (во второй раз!) по указанию Комитета Нового Фестиваля Британии и захоронили в гробнице Морби, следует предположить, что данный комитет действует под руководством Католической церкви.