к стулу. Просто положила юбку на стул. Надо взять папин бинокль и держать его у себя в комнате. Нет, он захочет знать, где бинокль. Хотя опять-таки нет, слишком он озабочен «погибелью», чтобы беспокоиться о каком-то бинокле. Лиф только что поправила занавеску. Интересно, может, она заметила меня, лежащего на столе, прижавшись носом к стеклу. Надеюсь, нет. Н^но начать новый рассказ. Надеюсь, останется мир, в котором я смогу писать. Это будет рассказ о зомби - так их называют... тех, кто болен «погибелью»: зомби. Наверное, это будет история о коммивояжере крупной компании, подхватившем «погибель» и принесшем ее в маленький городок. Назову, допустим, «Торговец „погибелью"». В окне Лиф никакого движения. Продолжение завтра.
(Зйлуюь на кассете в диктофоне Джеффри Вильсона — часть первая]
▼
Так, значит, рассказ. Называется: «Что-то немертвое идет сюда». Значит, «Что-то немертвое идет сюда» Джеффри Дугласа Вильсона.
[Кашляет, прочищая горло.] Прежде всего, стоял июль, чудесный месяц для маленького городка.
Занятия в школе закончились, и до наводящих ужас сентябрьских дней оставалось целое лето. Но мало кто в городе улыбался. Честно говоря, год выдался неудачным повсюду и тем более в городишке Кайахога-Фоллс, штат Огайо, что в предместье Акрона и Кливленда, радости и гордости округа Саммит.
По данным переписи двухтысячного года, число жителей Кайахога-Фоллса чуть-чуть не достигало пятидесяти тысяч. Шесть лет спустя их стало уже около пятидесяти тысяч четырехсот, и большинство из них были добрыми людьми, людьми богобоязненными. И отцы города желали, чтобы так все и оставалось. Так что мэр Робарт расставил на всех входах и выходах городка ополченцев. Добровольцы патрулировали и Национальный парк долины Кайахога — длинная тонкая цепь суровых мужчин с ружьями и мачете, не боящихся пользоваться ими. Получается, вышел за пределы — там и оставайся. Немногие храбрецы решались поступить так, набив пикапы и грузовички самым необходимым. Но суть в том, что немногие вещи люди полагали теперь необходимыми, кроме собственного здоровья.
И хотя Кайахога-Фоллс считался очень здоровым и безопасным местом, соблазн вырваться за пределы городка был слишком велик, и многие решались рискнуть. Беда в том, что этим жарким летом большинство городов окружили себя кордонами, точно так же как Фоллс. И вот славные здоровые люди, покинувшие безопасность родного жилья, внезапно обнаруживали, что оказались чужаками в собственной стране, и не важны были ни цвет их кожи, ни их религия, ни сексуальные предпочтения — им не были рады нигде.
Джефф? Джефф, ты там, наверху?
Ладно, на сегодня все.
компьютерных записей Уильяма Хэлловэя. Имя папки: «Рассказы в работе»]
КОНЕЦ НЕВИННОСТИ
У и л л Х I л л о в I и
ЗАНЯТИЯ В ШКОЛЕ ЗАКОНЧИЛИСЬ, и до наводящих ужас сентябрьских дней оставалось целое лето.
[Письмо от руки, обнаруженное в ящике письменного стола Джеффри Вильсона]
▼
Дортой Джеффри.
Ты читаешь письмо, потому что меня нет сейчас рядом с тойой, что^ы сказать эти слова самому. Сожалею, но, как нам известно, такое случается. Смерть и налоги,
мальчик мой. Как я завидую теЬе, что ни то ни друюе не играет значительной роли в твоей жазни, по крайней мере до сегодняшнего дня не играло. И вот 3а это - прости.
lfx, слова... какое удовольствие они дарили мне долгие годы. И похоже, такое же удовольствие они дарить
и тебе. Как жаль, что меня уже не будет, чтобы увидеть это. Но не грусти. Кто ведает, что ждет нас там,
3а поворотом. Знаешь, должен сказать, я преисполнен воодушевления.
lf еще меня воодушевляет то, что по крайней мере один член нашей варварской семейки собирается продолжить великую традицию текстосложения. Твою мать никогда не интересовало искусство, она предпочла зарыться с головой в книги с формулами и уравнениями. И отеи, твой такой же. Никто И3 них не способен оценить волшедство шелеста ветра в листве, порхания птии,ы в небе, аромата сбежеподстриженных летних лужаек... волшедство, которое не