а подбородок иэбороэдили морщины. — Правда, пахнет свежестью? — скаэала она. — Воздух такой чистый. Экологически безвредный. — Она коротко напряженно хохотнула. — Как вас зовут , миссис Соседка?
— Рут.
— Привет, Рут. Мамаша наэвала меня Гиэеллой, но я сократила это имечко до Джи, — объяснила она
с мрачным видом.
— Слушай, — скаэала я, — Джи, эдесь, наверное, не самое лучшее место, чтобы отсиживаться.
Возможно, тебе следовало бы попытаться выбраться из Лондона. Не знаю, но не думаю, что тут безопасно.
Я не видела — никого из них, но, ммм, о безопасности и речи быть не может, так? И нам все еще неизвестно, как она передается — инфекция. «Погибель». Чем бы она ни бвда. Но вы все молоды и здоровы, значит ...
— Все в порядке, — скаэала она. И ослепила меня лучеэарной улыбкой. Ее улыбка гораздо привлекательнее
моей. И к тому же отличные зубы. И она симпатичнее, чем была я. Она как лучшая из близняшек. Или как дочка. Новая улучшенная модель, Рут-2. — Уэйн говорит, что за городом ничего хорошего. У него приятели в Кенте, у моря. Там плохо. Здесь хорошо.
В любом случае все образуется. Когда все начнется снова.
Слепая вера. Как в раннем христианстве. О, ничего страшного, если лев сожрет меня заживо. Пять секунд спустя я уже буду на небесах, по правую руку Господа.
— У нас есть радио на батарейках. Мы включаем его дважды в день, для проверки. Когда начнутся трансляции, мы узнаем.
— А что будет, когда батарейки
разрядятся? — услышала я собственный вопрос и тут же подумала — заткнулась бы ты, злая старая корова.
— Стью говорит, у нас батареек хватит еще на год. А к тому времени все устаканится.
Да, подумала я, устаканится.
Я спросила:
— А Стью или Узйн в курсе, что ты дала мне шоколад?
— Нет. Это из моей доли. Я принесу вам еще что-нибудь, когда смогу.
— Это очень мило, но спасибо, не надо. Сохрани для себя.
—Вам меня не остановить, — кокетливо заявила она. Так обычно говорила ты, Лаура, когда обещала, что да-да, мы располовиним счет за обед. А потом платила сама.
Я вздохнула. Нет, мне тебя не остановить, девочка. И я не хочу портить твою честную игру и твою веру: конечно, если все еще будет хорошо, ты можешь себе позволить бЫТь щедрой.
— Вчера ночью, — сказала я, — ваша музыка...
— Извините, мы вас разбудили?
— Нет-нет, все в порядке. Только зто может привлечь внимание, Джи. Как отчаявшихея людей, которым нужна еда и которым плевать, каким способом добыть ее, так и ...
— Они не слышат музыки. Они зомби.
Слово зто, конечно, клише, но сколько в него вложено презрения.
— Мы не знаем, способны ли они слышать — или же рассуждать. Но, возможно, способны. Пусть зто даже остаточная способность. Видят-то они определенно.
Вы зажигаете огонь или еще что-то после заката? Если да, вы должны находиться в замкнутом пространстве,
с плотно эаделанными щелями и затемненными окнами.
— Тони, — скаэала она, — присматривает за этим. Тревожно, ох как мне тревожно от беспечной
уверенности ее голоса. По крайней мере трое упрямых мальчишек, молодых несомненно. Для них все забава. Да любой немертвый кретин заткнет их за пояс.
Мы посидели немного, не говоря ни слова. Зачем она раэыскала меня? Я нужна ей как замена матери? Нет. Несчастная обеэглавленная «мамаша» по меньшей мере лет на двадцать — хотя на самом деле наверняка больше — моложе меня.
Но мне хотелось побыть с ней. Смотреть на ее лицо, так похожее на мое в ее возрасте, хотя ее жизнь совершенно не похожа на мою тогдашнюю, не похожа на жизнь кого бы то ни было из прежних времен. За исключением, быть может, годов Второй мировой войны. Но даже тогда самое отвратительное, самое ужасное эло было порождением человека. То эло можно было хотя бы уразуметь.
Но я уже устала. Слишком давно я ни с кем не раэговаривала.
— Теперь мне нужно идти. Джи. Еще раз спасибо за шоколад. Я очень люблю его и растяну надолго. Пожалуйста, прошу — будь осторожна, береги себя.
— И вы, Рут, — скаэала она, поднимаясь, улыбаясь мне и ныряя в брошенную квартиру за своим балконом. — Увидимся.
Дорогая Лаура.
Кен и Роджер ушли той ночью ограбить одно место близ Элефант и Касл. Это был большой старый дом, давно переделанный так, что получилась тьма трущобных квартирок, но, по слухам, там сохранилось много добра, припасеиного или украденного еще до катастрофы: консервов, круп, книг (Кен очень тосковал без них), теплой одежды, алкоголя. Кен и Родж уже дважды уходили на дело и всегда отсутствовали больше часть ночи. В тот раз он предупредил меня, что может не вернуться до позднего утра.