— Вот и обозрели окрестности, — Жук огорчился.
Зомби с аллеи стали потихоньку разворачиваться к людям. Пантюхин вдохнул воздух:
— Мы идиоты.
— А что? — спросила Ира.
— Там и в самом деле выставка цветов.
— Линяем отсюда! — Ира быстро развернулась и стала спускаться, — Это как в Гидропарке на пляже было.
— Давайте к Лавре проскочим! — Жук мешкал, раздумывал. Дуремар, обгоняя всех, бежал по лестнице.
Толпа хлынула не с аллеи, а с открытой эстрады. Катясь по склону, сминая упавших, с треском костей, разрывом плоти, стуком черепов, они шли и падали, ползли, тянули руки, скрежетали зубами. Перемазанные кровью, травой и грязью, сипящие, голодные.
Жук мелко перебирая ногами продроботал мимо Пантюхина. Тот ковылял, Ира попыталась поддержать его, но вышло только хуже и басист едва не загудел по ступеням вместе с нею.
Впереди споткнулся и свалился Жук, и как-то неловко, слабо пытался встать.
— Ситуёвина, — Пантюхин спешил, потея.
Мертвецы наперерез заполняли травяную горку. С лесенки слева бежал назад, от вереницы покойников, Дуремар — он тоже думал прорваться к Лавре, но путь преградили зомби. Жук был чуть выше на основной лестнице и что-то кричал.
Пантюхин сказал Ире:
— Дуремар сейчас закроет нам проход.
— Идем в чащу! — Ира указала на ясени, покрывавший склон напротив эстрады. Краем глаза Пантюхин видел, как Жук ломиком поднимает крышку люка около бровки у лестницы. Дуремар топал наверх, туда же, преследуемый уже целым шествием гомонящих мертвецов.
Глава 70
Лёха с Милой уходили от толпы зомби по Тимирязевской улице. Слева, за обвитым хмелем и диким виноградом забором, зеленел ботсадовский холм с участком вьющихся растений, а справа отгородились крепостными стенами особняки. Дул ветер — кажется, неся холодную погоду.
Дорога впереди была пуста.
— Хорошо что сирень уже отцвела, — сказал Лёха, — А то бы тут до самого низу стояли ряды машин.
Мила кивнула. Тут она заметила приваренную поперечную планку на заборе, состоящем из стальных прутьев.
— Давай тут перелезем, — предложила она, — Зачем пилить к какому-то хоздвору?
— А точно. Если наши фанаты нас не догонят. Они хотят автографы.
Подошли к забору. Мила, упираясь в бетонный столбик секции, быстро подтянулась, перебросила ногу через верх и скоро очутилась по ту сторону. Лёха оставался на улице, судорожно задирая ногу к поперечной палке и подпрыгивая, ухватившись за рейки.
Мертвецы лились рекой и достигли уже фонарного столба метрах в двадцати.
— Давай, иди лучше к хоздвору, — сказала Мила.
— Успею, — Лёха продолжил дрыгаться. Мила попробовала приподнять его, просунув руки через прутья, но Лёха был слишком тяжелым.
— Всё, сажусь на диету, — прокряхтел он, таки уцепившись ногой за поперечник и повиснув в положении тылом к низу, одна нога полусогнута. Оставалось забросить живот на самый верх и перевалиться.
— Давай! — Мила снова приподняла его.
Крайние зомби подошли совсем близко. Лёха дал задний ход, хотел оттолкнуться и спрыгнуть на землю, чтобы бежать по Тимирязевской, но упал спиной на тропку, что была вытоптана вдоль забора.
Мертвецы накрыли его телами, сиплое урчание перемешалось с криками Лёхи, криками Милы, потом кричала лишь она одна.
Когда покойники стали напирать на забор, приникая к нему бледными, загробными лицами, Мила перестала стоять около и полезла наверх, на уступчатый пригорок, по краю коего на расположенной стенкой сетке вились какие-то растения.
Хватаясь за траву, Мила коснулась гладкого камня — поглядела — а там выгравирована надпись еврейскими письменами. Она поняла, что раньше тут было иудейское кладбище.
Побежала пустым зеленым лабиринтом. Клематис, дальневосточная актинидия… На границе с Кленовой аллеей, перед новой сетчатой стенкой — дорожка, обсаженная гортензией, с большими, толстыми листьями.
Мила выскочила на аллею, лежащую в овраге с пологими берегами. Со стороны участка вьющихся росли корабельные сосны, а напротив клёны, давние, крепкие, но позади них тоже маячили хвойные деревья.
На лавочках у обочин никто не сидел, в урны возле лавочке никто не харкал. Могло показаться, что сегодня не суббота, а понедельник, санитарный день.
За кленами и соснами Мила разглядела небольшой розоватый домик вроде сторожки, а еще дальше — огромный купол теплицы Зимнего сада. К домику сворачивала тропка. Мила решила свернуть туда, но погодила и продолжила спускаться аллей, дабы проверить, что происходит с другой стороны домика, нет ли за ним чего опасного.