— Связи нет, отметка на нуле.
— Сегодня вообще что-то всё глючит. Сейчас свой посмотрю. Да, у меня тоже. За что мы им платим?
— Так, лезем всё-таки туда, — Мила пальцем показала на тоннель, — Мы там еще не замеряли.
— Думаешь, там призраки часовых?
Светя перед собой фонариками смартфонов, студенты двинулись по пахнущему сырым цементом подземному, обложенному кирпичами ходу. Весь пол был усеян обломками и пылью.
— Ничего примечательного, как везде, — Дима остановился и покрутился туда-сюда.
— А вот в той нише что? — Мила повела смартфоном вправо, — Видишь, где в стене дырка выбита?
И тут позади них резко зашелестело, упали камни, и в полукруглом световом проеме задергалось, не доставая ногами до поверхности, тело.
— Человек повесился! — вытянула руку Мила.
Глава 11
За окнами кабины стройного Боинга 737, раскрашенного как конфетная обёртка, стояло небо синее и темно-зеленые холмы правого берега Днепра, а между ними долина Лыбеди.
— Решение принято бесповоротно и окончательно, — опустив голову, проговорил командир самолета Саенко и посмотрел на остальных — второго пилота Базова, бортпроводницу Алёну, старшего бортпроводника Биреева.
— Опустите уже руки, что вы как в школе? — Саенко улыбнулся.
Минут за десять до голосования все молчали, кроме Саенко, он вёл самые тяжелые в своей жизни радиопереговоры.
— Киев-Радар, мы снова взяли курс 261 градус.
Диспетчер, мрачно:
— Что у вас там, наконец скажете? Вы там с ума сошли? Можете сказать?
— Я уже сказал, пан-пан.
Диспетчер издал неопределенный звук. Саенко закончил:
— Мы тут кое-что обсудим, выйдем на связь через несколько минут.
И обратился к членам экипажа:
— Что скажете?
— А когда дальний привод на Жулянах закрыли? — ни к селу, ни к городу спросил Биреев, — Этот вопрос меня вдруг резко заинтересовал.
Он был много старше Саенко и летал сначала здесь, потом из Саратова, потом снова здесь. Саенко поморщился:
— Я вам на том свете отвечу.
— Договорились!
— А давайте им скажем, — предложила Алёна, — Что у нас террористы. Приземлимся, отсидимся в кабине, а их там в салоне как-то обезвредят.
— Мысль хорошая, но скорее это те, кто в салоне, всех обезвредят. И пойдут дальше, — Саенко указал на свои виски:
— Я поседел?
— Еще нет.
Пообещал:
— Скоро.
— И вот так одно падло, — подал голос Базов, — Которое проникло на борт больным и померло, всех подвело под монастырь. Такая у них система контроля, температуру лять мерили.
— Я например не хочу, — сказал Саенко, — Чтобы те кого мы везем добрались до моей семьи.
— Я тоже, — кивнула Алёна.
— Так, времени в обрез, на очередной заход топлива не хватит. Варианты — аэропорт, если долетим. Район Демиевки, если не долетим, грохнемся там. Или берем курс на Лысую гору. Голосуем. Я за последнее.
Все подняли руки.
— Решение принято бесповоротно и окончательно, — подытожил Саенко.
Пробудился диспетчер:
— Киев-радар на связи. Ребята мы тут уже в курсе что у вас за ЧП.
— Очень рады за вас.
— Я должен передать вам плохую новость. Сейчас против вас поднимут на перехват боевую авиацию. Простите, ребята.
— Ничего страшного. Передайте там, чтобы не жгли зря керосин.
— То есть?
— Мы выйдем на связь через две минуты.
Саенко спросил у всех:
— Знаете пародию на песенку?
И объяснил.
Затем подал штурвал от себя — самолёт опускает нос. Вариометр справа на главном экране засуетился, показывая чертовски, ах как чертовски быстрое изменение высоты. Рядом с ним на дисплее голубая половина — небо — уменьшилась, исчезая и замещаясь коричневой — землей, и черная точка посередке смотрела только в эти сплошные коричневые пикселы.
Саенко включил связь, в кабине запели:
— Неприличными словами не выражаться! — скороговоркой прокричал Саенко.
На них падала земля.
Глава 12
— Что вас интересует? — отвлекшись от разговора с коллегой, подошел продавец — пожилой дядечка с широким лицом.
Тут, среди букинистических ларей Петровки, был хоть намек на тень и прохладу. По обе стороны дорожки между ларями приютились коробки с книгами, из них торчали на картонках общие ценники — всё по пять, всё по двадцать.