Теперь можно всё.
Он оставлял домик позади, а по кирпичной стене нежно заструилось жар-птицей пламя. Пожилая женщина, высовываясь в отворенную створку окна на втором этаже закричала:
— Пожар! Горим!
Токсик не видел ее, да если бы и обернулся, ее закрывали два высоких каштана за кованой оградой палисадника. Они выпрямились, у них был какой-то праздник.
На перекрестке с Лабораторной, у зебры, Токсик нагнал Пашу и Яну. Паша сидел, вытянув ноги, на углу тротуара, в тени ясеней и хрущовки. Он держал руки у живота. Яна убеждала его снять химзу. Паша со слезами сказал:
— Я боюсь смотреть! Я не хочу.
Он глядел вперед себя и что-то думал. Поджал нижнюю губу. Рядом с ним на асфальте лежал длинный нож.
— Пашка привет, — Токсик подошел и замер в положении идущего человечка на сине-белом дорожном знаке перехода, с полусогнутыми конечностями. Такой знак виднелся прямо у него за спиной. Токсику показалось это забавным и он ждал, что Паша оценит юмор.
— Привет, — сказала Яна, — Его ранили.
Токсик сделал поворот лицом, будто вежливо спрашивая — вот как? Потом указал пальцем назад:
— Я знаю. Вы отомщены.
В это время оттуда бабахнуло и полоску улицы вдали вывалились осколки кирпичей. Где-то во дворах завыли, перекрывая друг друга, сигнализации нескольких машин.
— Вы знаете, теперь можно всё, — Токсик улыбнулся, наверное, первый раз жизни.
Глава 25
Пинпоинтер — похожий на маленькую полицейскую дубинку портативный металлдетектор — отчаянно залопотал на своем пипикающем языке. Булкин, сидя на корточках, потыкал прибором в куче перемешанных с грязью сухих листьев и осторожно копнул короткой лопатой. Разгреб рукой в перчатке, потыкал пинпоинтером снова. Что можно найти тут, в роще над обрывом Смородинского спуска? Очень много, если знаешь, что стоишь в охранной зоне под названием «Смородинский археологический комплекс IV–III тысячелетий до нашей эры, II–V веков нашей эры».
Булкин со своим молодым, полным и потому добрым лицом уже почти расположил к себе начальство археологической экспедиции и собирался получать открытый лист — разрешение на раскопки, а сейчас проводил предварительную разведку. Неофициальный коп.
В куче листьев оказалась ржавая пробка. Он отбросил ее в сторону.
С одной стороны рощу ограничивали терема, что выглядывали из-за крепостных стен частных усадеб, а по другую плато резко обрывалось вниз, и под суглинным склоном на дне змеей вился поворот раздолбанной дороги — Смородинского спуска. От зарослей противоположного склона доносился рокот автомобильных шин по брусчатке Подольского спуска. Но сегодня машин там было мало, а по Смородинскому не ездили вовсе.
Булкин вздохнул, собрал в рюкзак пинпоинтер, лежащий рядом на земле обычный металлдетектор, зачехлил лопату и отправился к обрыву.
Послышался шум. Булкин проворно отскочил, когда сверху с ожесточенным грохотом по грунтовой трассе проехал велосипедист на горном. Подлетел на трамплине, приземлился — точно над Змиевой пещерой — и полетел дальше. По меньшей мере шестьдесят веков рукотворная пещера была нерушима, пока не появились даунхильщики.
Булкин выпалил вслед заряд многоэтажного мата, и через десяток шагов подошел к выемке на краю склона. За почти отвесный суглинок непостижимым образом цеплялись корнями деревья, похожие на скалолазов. Некоторые не удержались, их поваленные стволы навечно застыли в попытках сползти вниз. Только знающий глаз мог распознать на склоне длинные бугры — сходы, за тысячелетия или столетия расплавленные дождями, снегом и талой водой.
Под выемкой оказался уступ, словно кто ударил в гору кулаком. Булкин сошел туда по тропке справа и встал спиной к обрыву, где в вымоине лежала рогатиной колода. С этой стороны оказывалось, что над выемкой есть бревенчатый козырек, покрытый сверху землей. Под козырьком получалось нечто вроде большой суглинной комнаты с покатым полом. В дальней ее стене была нора — вход в древнюю пещеру, что витками уходила вглубь.
Нора была засыпала сухими листьями. Среди них лежала куча дерьма. Булкин поставил рюкзак, обернул говно кульком и выбросил по склону.
Спуститься тут на Смородинский было слишком круто, хотя в детстве, Булкин, иногда проделывал такой экстрим. Там внизу, если выйти по зигзагам Смородинки на Кирилловскую улицу, лежала промзона и, до стадиона «Спартак», маленький жилой райончик Липлиновка, обнятый в удольи горы. От перекрестка, где Подольский спуск вливался в Кирилловскую, почти до Петровки прямиком шла улица Тульчинская, на которой вырос Булкин. Тогда он не знал ничего об истории пещеры, но лазал туда. Он не знал и что веком прежде, на параллельной улице поселился археолог Хвойка, и тоже лазал в той пещере на Смородинке, усугубляя свой туберкулез.