Пройдя площадкой немного дальше, они смогли заглянуть под мост. Чисто.
— Ну что, инсталлимся вниз? — спросил Паша.
За трубами и насыпью, сколько видел глаз, длилась зеленая кладбищенская Байкова гора. Туда не хотелось, в край горящего небоскреба тоже. Далеко, куда уходил, сужаясь, желоб Лыбеди, выглядывали толстыми шприцами высотки Саперной слободки — преддверия Лысой горы.
— Это наш единственный шанс, — сказала Яна, и они полезли с площадки вниз, на плиты внешнего желоба, между которыми росли пучки травы, о которую задержался мусор со всего Киева — кульки, пластиковые стаканчики, бутылки.
И уже начали идти, как сверху, с моста, Пашу окликнул женский голос.
Глава 28
Зомби продолжали шествовать сверху по дороге Протасова яра, Веста видела их через ветви. Она притаилась на склоне и готова была в любое время лезть дальше, едва заметной тропкой среди бурьянов и кленов, преодолевая уступ за уступом. Первая мысль была — выбираться на Соломенку, но ведь это оттуда и хлынула толпа мертвецов.
Осторожно достала Веста мобилу, перевела ее в режим вибро и хотела звонить родным, но сеть не ловилась. Присев, Веста тихо дышала и смотрела, смотрела.
Мертвецы, с виду обычные люди, только бледные и с кровавыми следами от укусов, пошатываясь и кривляясь телами, проходили мимо. Некоторые невнятно пытались что-то сказать. Толпа поредела, затем подтянулись отстающие, и наконец все скрылись внизу за поворотом.
Веста рассудила, что на открытой дороге у нее обзор лучше, чем продираться по горе через заросли, и сошла на проезжую часть. Врезавшаяся в фонарный столб машина скорой помощи всё еще дымила. Может жив кто остался? Надо подойти.
Вместо этого она перешла на другую сторону улицы, перешагнула отбойник, потом перелезла каменный заборчик и стала подниматься по травянистой лыжной трассе к Клиническому городку. Сверху выглядывал хирургический корпус. Под двуногими опорами канатной дороги было углубление из грязи. Можно и так кататься.
В густых деревьях слева, за пресловутым входом в секретное подземелье, спряталось желтоватое здание клиники института эпидемиологии и инфекционных болезней, с церквушкой при нем. Веста вспомнила, что чуть выше по склону есть заброшенное бомбоубежище, пережившее не один пожар. А на вершине стоял добротный внешне, но выгоревший внутри и потому пустующий дом биохимической лаборатории, с фасада напоминавшей санаторий сталинских времен.
Веста выбралась наверх и прошла через отворенную калитку ворот в бетонном заборе, что ограждает улицу Амосова от лыжной трассы. Поднимающаяся дорога направо, вдоль корпуса хирургии, была пуста, если не считать выстроившись в два ряда каштанов. Полосатый шлагбаум у КПП к корпусу опущен, машин на стоянке не видно, охраны тоже. Веста свернула налево и у притихшей за зеленью лаборатории приметила вялое движение, треск сучьев да сухих листьев — кто-то ходил за покосившейся оградой из сетки.
Ворота в усадьбу были открыты, под развестистым каштаном, заслонявшим здание, стоял синий вагончик с решетками на окнах.
От лаборатории к этой будке прошел, вытянув руки вперед, болезненного вида небритый мужчина в спортивных штанах и футболке. Он повернулся к Весте и стал выходить за ворота.
— Ходячие мертвецы, новый сезон, — сказал он резким голосом.
Веста расслабилась:
— Вам что, делать нечего?
— Нечего. Вышел за сигаретами на минутку, тут это началось, а обратно меня уже не пустили.
Он повернулся в сторону, где вероятно пребывал на излечении, и картинно протянул:
— Сукиииии!
Потом обратился к Весте:
— И понимаешь, ничего при себе, даже мобилу оставил.
— А чего тебя обратно не впускают?
— А шут их знает. Боятся зомбиии! — пропел он.
— А может быть они закрылись, а теперь там просто некому уже открывать, не рассматривал такой вариант?
— То есть, внутри все померли чтоль? — прищурился.
Веста закивала. Потом протянула руку:
— Веста.
— Ваня, Иван, — он пожал, потом спросил:
— Что за имя такое?
— Диггерский ник.
— А. Ты чтоль диггер?
— Ага. А ты тут в больнице лежишь? — она заметила на руке Вани примотанный пластырем катетер.
— Да, вроде того. Как это — наркомания, алкоголизм и табакокурение, выход есть.