— Первое?
— Да. Ну что мы тут стоим палимся?
— Да пока вроде спокойно.
— Я тут, — Ваня головой показал на лабораторию, — Осматривал, может заныкаться там.
— Если уж ныкаться, тут рядом бомбарь есть, но это билет в один конец, — Веста начала идти вниз по улице. Иван подноровился следом, щелкая по асфальту шлепанцами:
— Почему это?
— У них другое предназначение. Пересидеть ядерный взрыв, химическую атаку, бомбежку. А если обычный и аварийный выход взломаны, зомби войдут туда с обеих сторон и всё!
— Понял. Так что будем делать?
— Я думаю. Отсюда до коллектора Протасова яра, ручей такой, под землей, и потом в Лыбедь. Еще вариант…
У поворота близ бледной шестиэтажки, больше смахивающей на поликлинику, нежели на сам Институт эпидемиологии и инфекционных болезней, был ход направо, гофрированного металла калитка примыкавшего сюда края Байкова кладбища, а ниже по улице, около современной высотки бизнес-центра, бесцельно передвигалось несколько человек с красноречивой походкой.
Они неуклюже стали перестраиваться и двигаться к перекрестку.
— Туда! — Веста быстро скрылась в калитке.
В тени под деревьями всё равно было жарко. Шли быстро, по дорожке промеж могильных оград.
— Тут сейчас самое пекло начнется, — Ваня почесал бок, оглядываясь по сторонам.
Тысячи уснувших — с фотографий, изваяний — глядели на двух живых, целеустремленно шедших среди погребальной земли. Облупленные склепы. Печальные скульптуры. Могилы взаимных родственников, все похоронены рядом, в одной ограде. Весте представилось, как они сидят за одним столом на каком-нибудь семейном праздновании, стучат о тарелки вилками, разговаривают.
— Ты в курсе, куда идешь? — спросил Ваня.
— Да.
Мимо церкви — запертой — они по аллее добрались к старинным воротам, построенным в виде двухэтажного домика с аркой, почти надвратной церквушки. Вышли на улицу Байковую — два красных забора из кирпичных секций, лесенкой, между ними дорога. Она разделяла две основные части кладбища. Обычно по крутой Байковой, что взбиралась от долины Лыбеди наверх ко входам на кладбище, шли люди. Теперь было пусто. За заборами притихла зелень могучих кленов и лип.
На середине шоссе лежал букет цветов, брошенный и растоптанный.
— Мне стрёмно! — почти крикнул Ваня, — Мне очень стрёмно!
— Тихо, — Веста всмотрелась направо. Там на вершине, в голом небе над асфальтом струился чад.
Слева. Внизу. Никого.
Поспешили туда. Забор с одной стороны был глухой, с другой открывались ворота в мастерские по изготовлению памятников. Рекламный плакат изображал нечто вроде комикса с полным производственным процессом — рабочие в комбинезонах дружно носили камень, орудовали на станках, что-то распиливали, точили, чертили. Помещения мастерских были того же буро-красного цвета, что и кирпичная ограда.
Ваня шагал быстро и развалисто, как пляжник по песку. Веста поняла, что он выходил из больницы не за сигаретами.
Перекресток у подножия Байковой горы — Веста помнила, как раньше тут ходил трамвай. Улица ныряла дальше под мост с железнодорожным полотном. Мост соединял две части поросшей травой насыпи.
— Лыбедь там, за тоннелем, там другой мост, над речкой.
Ваня не отвечал, а пялился на цветочный базарчик, раскинувшийся вдоль поворота красной стены. Под навесами, зонтиками и просто под солнцем лежали венки из цветов и хвои, стояли в плетеных корзинах и пластиковых ведрах букеты.
Надев на голову венок — провалился по глаза — на тротуаре безмолвно танцевала мертвая женщина. Юбка в звездах, блузка и рана на боку — розовое мясо с костями.
Ваня заунывно говорил:
— Ель это дерево покойников. Когда мы ставим ёлку на Новый год, это похороны уходящего года. Всегда гроб делают из еловых или сосновых досок.
Танцующая остановилась и плавно пошатываясь двинулась к нему, расставив руки в стороны.
Светофор переключился на зеленый свет.
— Можно идти! — Ваня воскликнул и пошел по зебре, обозначенной двумя рядами пунктиров. Мертвячка ловила пустоту, она была слепа из-за наползшего венка, ее привлекал только звук.
Веста с Иваном прошли под переездом — сразу от него тянулась толстая труба, загибающаяся около воротец с будкой, а за ними был мост через Лыбедь. Ваня на своей волне, посматривая в небо, что-то бормотал. Веста, опережая его, приблизилась к перилам моста и глянула вниз. На правой дорожке внешнего желоба Лыбеди стояли двое, дородный парень и щуплая девушка. Веста узнала и окликнула: