— Именно шо большую ЧАСТЬ, — сказал Паша, — А потом пешачка мимо Совского кладбища.
— А так пилить по этой вонючей воде? — спросила Пуджа.
— Да. Ты не думай, тут не только химия. Жители улицы Гвардейской и прилегающей сливают сюда свою канализацию. Там на нижнем каскаде Совских прудов есть настоящие поля орошения.
— А это что такое?
— Ну такая площадка с канавами, по ним гамно всё это течет, задерживается и как бы естественно водичка очищается и вливается в основное русло Совки.
— Тогда я пас. Не хочу в Жуляны.
— А под Днепром в еще более удушливой атмосфере хочешь? — спросила Веста.
— Никуда не хочу. Давайте я вам расскажу историю своей жизни.
— Давай тока быстрее! — сказал Паша, — Тот дегенерат может нас преследовать. Он меня покусал всего. Ни у кого какой-нибудь зеленки нет?
— Вон в Совке водичка убивает всё, включая бактерии, попробуй, — предложила Веста.
— Я теперь кандидат в зомби! Я могу с этим смириться, но вам же будет хуже, если я умру от простого заражения крови.
— Оно так быстро не наступит.
— Ну у вас теперь есть шанс проверить. Давайте не будем тратить время, пошли дальше по Лыбеди.
— А там надо идти по воде? — спросила Пуджа.
— Пока только переходить притоки. Они мелкие, по колено максимум.
— Тогда двигаем. Хотя, подождите.
Пуджа подошла к тоннелю Совки. Вдоль его стены был небольшой выступ с тремя ступенями, и в самой воде колодец, закрытый сверху бетонной плитой с дыркой посередине. На плите лежали разные вещи.
— Я тут нычку нашла, — сказала Пуджа.
— Бомжи оставили, — заглянула Веста.
Пуджа перелезла на верхнюю ступеньку, ступила одной ногой на плиту и, захватив шмотки, бросила их на берег.
— Ты чего делаешь? — спросила Веста.
Пуджа стала, оценивая, поднимать тряпки одну за другой:
— Я по-твоему в своей юбке далеко от мертвецов убегу?
— Но блин… Антисанитария…
— Мне как-то в условиях зомби-вируса фиолетово.
— Что вы там застряли? — раздался недовольный голос Паши.
— Сейчас я штаны буду мерить!
— Какие штаны?
Подошла Яна, расстегивая свой рюкзак:
— У меня есть в которых я под землю лазаю.
— Покажи, — Пуджа протянула руку. Яна дала ей замурзанные камуфляжные брюки. Пуджа приподняла их перед собой:
— Не, маленькие будут. Я лучше эти, — показала на вполне приличного вида сине-зеленые.
Они вернулись к устье Совки, где торчал, глядя в сторону поезда, Паша. Пуджа достала из кармана новых штанов бумажку, поглядела на нее, понюхала:
— Стираные, кажется с сэконда.
— Поздравляю! — сказала Веста.
Они перебрели Совку — Пуджа сняла туфли, потом надела — и стали приближаться к махине моста Демиевского путепровода, проходя под коричневыми, в потёках краски трубами. Стены желоба снова были выше человеческого роста. С них свисали ветки кустов. На нижних, и на веточках, что торчали из плит желоба, трепетали на ветру обрывки кульков. Местами лежали груды мусора, задержавшиеся на травяных кочках.
— Пуджа это тамильское имя, — начала проводница.
— Что такое тамильское? — спросил Паша.
— Тамил Наду — южный штат Индии, — пояснила Веста. Пуджа удивилась:
— О, ты знаешь!
— Я фанатка Раджини.
— Тогда ты могла видеть релизы с моими переводами.
— Да, точно, припомнаю, Пуджа! — Веста улыбнулась, — Я думала это псевдоним.
— Нет, моя мама — тамилка, училась в Киеве на медика, вышла тут замуж за однокурсника, такого Кухмистерова, он сейчас профессор кислых щей, я давно с ним в последний раз общалась. А я работаю проводницей и подрабатываю переводами.
— А я видела ты с телугу еще переводишь.
— Только по субтитрам.
— Ааа.
Они проходили в тени, под безмолвным мостом. По левую сторону, выше желоба, стояли разрисованные гаражи. Дальше Лыбедь плавно поворачивала, прижимаясь желобом к этим гаражам и отделяясь от железной дороги полем. Вдоль правого берега, над бетонной стеной густо росли кусты и невысокие деревья.
— А где ты этим боевым приколам научилась? — спросил Паша.
— А это уже другая история.
— Жаль что мы тебя раньше не встретили, — Паша погрустнел.
— Что это за тип которого ты в воду окунал?
Они вышли из-под моста. Паша не успел ответить.
— Фигасе! — Яна указала вперед.
Чуть в стороне от виднеющихся отсюда верхушек небоскребов Саперной слободки, небо заполняло густое серое марево, отклоненное к Днепру.
— По ходу, Лыска горит, — сказал Паша.
— Может там остались какие-то артиллерийские склады? — предположила Веста.