— Да какое? Вывезли давно!
— Пипец как горит! Вот это да! — Пуджа смотрела из-под ладони, заслонившись от бокового солнца.
— И мы туда направляемся, — присовокупила Веста весомо.
— Та не, мы же мимо будем проходить, — сказал Паша.
— Но всё равно там какой-то ад.
— Есть предложения лучше?
— Ну вылезти сейчас налево на Железнодорожное шоссе и пробиваемся к Бусовой горе и Зверинцу, таким образом между нами и Лыской будет железная дорога с ее оградой.
— Ну и? Доберемся по низу до Телички…
— А там посмотрим по обстановке и может махнем на мост Кирпы или Патона.
— Так а на кой мы всё время по Лыбеди шли? Можно было просто по верху идти и кричать — мы здесь, мы ходячая еда!
— Тебе какая разница? Тебя и в Лыбеди покусали.
Между тем они неумолимо продолжали следовать течению реки. Еще один мост, меньше, железнодорожный, с белыми столбиками парапета. Пешеходным оставался только правый берег желоба, по которому и шли, а левый был наклонным и сильно зарос пробившимися из щелей в бетоне кустами.
— А что за лысый тип, которому ты рожу разбила? — спросил Паша Пуджу.
— Он еще в поезде достал. Есть такие достающие люди. С самого Харькова проел мозги. А когда поезд встал и смертоубийство в соседнем вагоне началось, и кстати связь с начальником поезда прервалась, я не могла этого лысого успокоить никак, он злился, что-то требовал, потом стал меня толкать. Я тогда сдержалась, хотя очень хотела его рожей в унитаз ткнуть. А ведь могла!
— Охотно верю!
За мостом через Лыбедь лежала труба, хоженая отчаянными. Потом еще один мостик.
— Что тут так много мостов? — спросила Пуджа.
— Этот идет на маргариновый завод и фабрику Карла Маркса. Одна колея со стрелкой, — пояснила Веста.
Впереди показалось уходящее под поверхность земли бетонное сооружение в три, разделенных перегородками, входа — посередине вливался внутренний желоб Лыбеди, а берега внешнего дорогами заходили по обе его стороны под землю, отмежеванные от реки прямоугольными колоннами.
Справа, предшествуя этому, из бокового портала к Лыбеди присоединялся желоб поменьше, по которому текла навскидку чистая вода.
— Что это за чудо? — у Пуджи был день вопросов.
Паша опередил Весту:
— Вход в часть коллектора Лыбеди, диггеры называют эту часть ПБС — пещера белых сталактитов.
— Мы пройдем по нему несколько километров, — сказала Веста.
— А справа что?
— Это вливается речка Ореховатка, она течет от Голосеевского парка.
— От такого пруда около станции метро «Голосеевская», да?
— Да.
Перейдя меленькое устье Ореховатки, они остановились у самого входа в Пещеру белых сталактитов. Оттуда веяло бетонной сыростью и прохладой.
— Ну что, мы идем во тьму, — сказала Веста, включая фонарик.
— Хотя стремимся к свету, — клацнула своим Яна.
Паша нацепил и зажег налобник.
— А мне? — попросила Пуджа. Веста дала ей свой запасной.
Лыбедь тут перекатывалась зеленовато-желтыми поперечными волнами, прозрачная вода Ореховатки, падающая с полуметровой высоты, создавала постоянный шум. Впереди, в темноте, роились бесчисленные комары.
— Слышите? — спросила Яна, — Над нами по трассе всё еще ездят машины. Правда мало.
После краткого жестяного удара, над ними повисла тень, темное пролетело поверх голов с крыши портала ПБС. Ребята успели метнуться внутрь. Автомобиль ударился капотом о бортик желоба Ореховатки, а задними колесами повис над другим бортиком. Хлопнул взрыв. За задними, уцелевшими стеклами расползлось пламя, кто-то одурело в нем кричал на одной, меняющейся от хрипа по писка ноте.
— Надо потушить пожар! — Пуджа протягивала руки, — Надо куда-то воду набрать! Кругом же вода!
— Всё, пошли дальше! — потянула ее Веста.
— Как пошли?
— А ты что, скорую вызовешь? — Веста вдруг надорванно стала орать, — Пожарников позовешь? Потащишь обгорелую жертву, если жива, в больницу? Ты где сейчас живешь? Ты в сказку попала? А может нам надо было устроить спасательную операцию для тех, кто в поезде? А чего они там сидят? Чего ждут? Не понимаете? Сейчас каждый за себя! Никто не поможет! Нам никто не поможет, мы никому не можем помочь!
— Так нельзя, — сказала Пуджа.
— Ты ушла от поезда. Ты бросила вот тех людей, которые с тобой стояли у ограды, лысого от тебя оттаскивали. Ты их оставила, к нам прибежала.
— Всё, валите дальше нахрен сами, — Пуджа повернулась к пожару, посмотрела на реку. Лезть по пояс, а то и больше в воду не хотелось.