— Терминаторша блин, через огонь пойдешь? — спросила Веста.
Пуджа промолчала, но притихла и Веста. Из темноты коллектора шла неясная человеческая фигура со светящимися глазами.
— Это вообще, — Яна стала перемещаться к желобу, чтобы спрыгнуть.
Пуджа прищурилась. В прямоугольном тоннеле, между стеной и колоннами, встала молодая на вид женщина с короткими волосами и черными губами. На ней была черная же футболка с портретом Кобэйна.
— Ты хто? — выдохнул Паша.
— Дед Пихто! Кира.
Все обратили внимание на ее глаза, с красными радужками и узкими, как у кошки, зрачками. Лицо Киры на миг — как моргнуть — исказила гримаса, а потом лицо преобразилось в приветливое, даже нежное. Казалось, она сейчас скажет — прекрасная погода, не правда ли?
Вместо этого Кира зло заскрежетала зубами, но опять — усилием — вернулась к обычному выражению.
— Она психическая! — сказал Паша.
Кира прыгнула в желоб Лыбеди и легла в воду. Потом вскочила, быстрыми, плавными движениями выбежала из арки коллектора и по реке зашла к горящей машине со стороны кабины.
Заработала руками, отдирая плавящееся железо и пластик. Обломки летели в воду.
Паша трехэтажно заматюкался.
— Бежим в тоннель, — позвала всех Веста, — Скорее!
Удаляясь от света по лужам, они оглядывались и видели, что Кира вытащила из автомобиля обугленное, страшное тело и поворачивает его голову из стороны в сторону, как бы рассматривая.
— Песец, песец, — повторяла Пуджа.
— Что это было? — спросила Веста.
— А хез! — Паша забыл про раны, про всё, и бежал спортивно четко.
Голоса их умножало короткое эхо.
Глава 55
На берегу Матвеевского залива, где словно подплыл кто и укусил песок великанскими челюстями, да назад отполз, Ира делала выбор. Верба, под которой Ира спрятала чужой велик, ничего не могла подсказать.
Теперь, с падением человеческой цивилизации, наверное в Днепре снова появятся какие-нибудь щуки-великаны или даже крокодилы. Потому что жарко. Ира допила воду из фляги и набрала новой, опустив флягу в реку. Пошли пузыри. Пили же раньше люди воду из Днепра. Ну, первобытные.
К берегу приблизилась уточка. Увидев Иру, заспешила обратно.
Ира может вернуться, откуда прискакал без всадницы Анчар, и поискать Марину. Либо ехать дальше к пляжу нудистов.
А если, когда поднимет велик и возьмется за грипсы руля, решение само придет в голову? Но пришла только мысль, что она устала и может ехать только в одну сторону, а не вернуться по колдобинам, где-то там петлять и потом снова ехать сюда и дальше.
Со стороны правого берега поднимался ветер. Ира уже залезала на седло, как заметила краем глаза нечто светлое в заливе.
Присмотрелась. Это несло, очень медленно, перевернутую байдарку. Ира хотела подождать, может лодку прибьет к берегу или хотя бы ближе, чтобы доплыть к ней. Но сообразила — нужны вёсла. А иначе что, ладошками грести? Да и легко перевернуться.
Она повезла велик рядом с собой, собираясь с силами. Спидометр велокомпьютера показывал ничтожное число — полтора километра в час. Не решалась ехать. В голову встряло — добыть байдарку, и плыть, просто держась за нее, как за надувной матрац.
Ира вскочила в неудобное седло и покатила с черепашьей скоростью. Местами она попадала в песок, загрузала — и тогда снова шла пешком, толкая велосипед. Наконец поняла, что потратит меньше сил, если продолжит путь своими ногами, и всё равно она на велике уже не в состоянии от кого-либо скрыться, если будет нужно.
Дорога — две тропы, между ними трава — снова стала получше, Ира таки поехала. Благо, тут везде была тень, деревья наклонялись над самой грунтовкой. На очередном песчаном пятачке она остановилась и положила велик в кусты, сняв с него фляжку.
Шагать без велосипеда оказалось легче. В тишине посвистывали невидимые птицы. Чем дальше Ира шла, десять минут, пятнадцать, двадцать — по однообразной дороге, что изредка поворачивала из стороны в сторону — ум заполнялся предвкушением мрачного облома. Если на пляже не будет лодки, это тупик.
Ира выбралась на поляну, по краю росли сосны, затем дорога продолжилась в хвойнике, тот кончился, снова зашелестел на ветру лиственный лес. Грунтовка ныряла в залитые лужами котлованы и пучилась буграми грязи, а по обочине нельзя было идти, мешали заросли. Ира старательно обогнула лужу цвета кофе с молоком — она показалась озером. Старалась идти мерно, медленно, будто прогуливается по центру города. Ей пришло в голову, что пространство растянулось и теперь будет вечная череда этих зыбучих песков, полянок, но местность расчистилась в поле с травой по горло и редко разбросанными тополями.