Экран требовал пароль. Ира набрала — 1234, потом все нули, потом кинула телефон в воду. Надо добыть другой. Сколько там под деревом вещей? Лезть дальше к большому пляжу совсем опасно, хотя и добра там лежит в разы больше.
А что правее? Спортплощадка какая-то, с сетчатой оградой.
Ира совершила еще одну вылазку к трем деревьям, взяла сумку, барсетку и другой рюкзак, вернулась с ними за акации и, на крошечном свободном участке песка, выпотрошила содержимое. Выпал предмет, похожий на фонарик. Ира распознала в нем электрошокер, но положить было некуда — в ее велошортах и футболке отсутствовали карманы. Повесила через плечо барсетку и спрятала шокер туда. Во втором рюкзаке обнаружился еще один телефон. Кнопочный, металлический, китайский. Под дисплеем гордо красовалось — NOKLA.
Ира включила — никакого запроса пароля или пинкода. С души упал камень.
Теперь надо вспомнить номер Пантюхина и набрать его. А если звонок разрядит его телефон? Может лучше добраться сначала на Гидропарк и тогда уже с ним связаться?
Порывшись в сумке и рюкзаке, Ира нашла перочинный ножик с красной ручкой и белым крестом на ней, футляр с очками и прочий бесполезный для нее мотлох. Вот ножик она взяла.
Ире на глаза попался предмет, вкопанный у самого берега в воду. Она побрела к нему. Это охлаждалась стеклянная бутылка тархуна. Кстати пришлась и открывачка в ножике. Ира с перерывами выпила содержимое бутылки.
Выбралась на сухое место, обулась.
Будучи всесильной, Ира хотела сейчас побежать куда-то туда, вглубь берега, достигнуть дороги, что приведет ее к мосту на Гидропарк — Венецианскому мосту. Мертвецы не поймают ее, они медленно двигаются и соображают. Достаточно будет лавировать между ними, как она уже делала на велосипеде, а пешком еще легче, более маневренно.
Но когда она побежала туда, к спортплощадке — там был только один зомби, тупо втыкавший возле сетки — то поняла, что всесильность оставила ее, и ноги едва двигаются от усталости.
Замечая ее, мертвецы поворачивались к ней и начинали преследовать, увлекаясь следом один за другим. В играх обычно всё начинает при этом безбожно тормозить, но покойники не тормозили, а оживленно шевелились и ускоряли шаг.
Ира свернула в сторону от пляжа.
Бетонные дорожки, скамейки, урны. Сидят мертвецы на лавочках, якобы беседуют, на деле водят туда-сюда головами бесцельно, праздные ротозеи в тени тополей да осин.
Утягивая за собой бессвязно гомонящую толпу, Ира побежала к большому квадратному туалету, где на стене были условно изображены мужчина, женщина и человек в инвалидной коляске. Дальше виднелся подъем дороги, уходящий в сторону. Ира поняла, что там и должен быть мост!
Она сцепила зубы и, опустив голову, припустила туда. У обочины стояла огромная буква «М», непонятно что обозначавшая. Дорога из плит шла промеж тополей прямо к небу, взбираясь по дамбе. Очевидно там и мост, точно.
По дороге прогуливались зомби. Ближайшие заметили Иру и потянулись к ней, как к магниту. Они шли, она бежала, на ходу вытаскивая из барсетки ножик. Раскрыла его, загнула при этом ноготь. Боль прояснила сознание и всё стало подчеркнуто четким.
Мир ловил меня, не не поймал — вспомнилась эпитафия Григория Сковороды. Ира свернула с дороги на наклонный бок дамбы, отделенный от подъема к мосту молодой порослью тополей. Ниже дамбы, у рощи шла тропа. Со стены дамбы Ира выбралась к ее верху и выглянула. Дорога стала асфальтовой и много шире, а слева тянулась длинная, в народном стиле закусочная с декоративной ветряной мельницей. Дальше был уже мост. Перед ним шлялось несколько мертвецов, на расстояниях друг от друга, так что можно было проскочить, но Ира вернулась на скат дамбы и по траве, продираясь сквозь кусты, продолжила идти параллельно дороге.
Когда Ира вырвалась к самому мосту. На другой стороне под дамбой, со стороны главного городского пляжа, в низине, где тренируются качки, кипело столпотворение обнаженных — в плавках, купальниках, без — мертвецов. Недавно умершие, недавно говорившие, смеявшиеся, недавно теплые. Почти как живые, но все перемазанные кровью, своей и чужой.
Они напирали друг на друга, цеплялись за снаряды для занятий спортов, хрипели, ныли — стоял сплошной лопочущий гул, и это мертвое море потихоньку выпирало из низины сюда, наверх, к мосту.
По нему тоже ходили трупы, и ближние уже заметили Иру, другие стали поворачиваться к ней. Ира ощутила себя едой, единственной здесь и потому желаемой сотнями голодных ртов.
Ей надо пробиться через мост. С перочинным ножиком.
Море получило зрелище и взалкало хлеба. Раскрылись зевы, потянулись руки. Море попёрло из берегов.