— А я?
— А ты на велике!
— Я через деревья не могу рассмотреть правый берег, — Ира сощурилась туда, — Надо к воде поближе подобраться.
Продолжали медлить, прицениваться. Ира указала на столб:
— Смотри, объявление. Туалет тридцать метров. Не твой?
— Не.
— А что справа за дворец белеет?
— Типа ресторан наверное. Его с метро видно. А за ним эта… — Пантюхин напряг память, — Метеорологическая станция, и потом мост Метро.
— Значит нам в любом случае туда. Выберемся на мост, там где машины ездят и пешеходный тротуар, и перейдем на Правый берег. Если на мосту чисто. Надо тут собрать всё что пригодится, взять морозильные лари и с ними как под маскировкой передвигаться. Пока в них холод держится.
— А потом?
— А потом нам конец.
— Панкмобиль лучше едет, давай туда сухого льда из ларей накидаем.
— Там не сухой лед, там компрессор и фреон, как в холодильнике, в морозилке.
Вгляделись в сине-зеленый холм Правого берега за Днепром, почти скрытый от обзора тутошними деревьями. Вроде ничего, только машины по набережной не ездят.
— Да чего лезть смотреть, — сказал Пантюхин, — Берем лари, отправляемся к мосту.
— Подожди. А зачем нам пилить вдоль набережной? Там на перекрестке была дорога в ту сторону. По лесочку пройдем.
— А лари берем?
— Да что тебе они дались?
— Да так… Тут на Гидропарке поэт один остался, Ларин.
— Что значит остался?
— Ну в кафе, откуда я в туалет вышел.
— А чего ты его там одного оставил, в кафе?
— Долго объяснять. Всё равно мы туда уже не вернемся.
Они пошли обратно к перекрестку. Асфальтовая, с выбоинами дорога лежала через лиственный лес. На очередном распутье, за высокой, в брызгах краски, оградой пейнтбольного клуба, топорщились деревянные сооружения — преграды, где можно было прятаться от выстрелов шариками.
Не сворачивая, обогнули спрятавшийся за пущей дворец.
Открытое место. Пустая автостоянка. Красно-белый шлагбаум. Дорога вывернула к сетчатому забору метеостанции, справа из лужайки торчали пихточки, впереди выглянул двойной пролет моста и развязка эстакады, разделенная лужайками с порослью невысоких деревец. Между берегом Днепра и шоссе в сторону моста, травянистым валом тянулась насыпь противопаводковой дамбы.
В небольшом тоннеле под мостом, у бетонной опоры, замер сгоревший дочерна автомобиль. Такие же обугленные остовы маячили за перилами моста, ниже линии метро, приподнятой над проезжей частью.
Ира поняла, почему, когда она мельком видела мост Метро с пляжа нудистов, то не зацепило взгляд ни дымом, ни огнем. Всё давно сгорело.
Развалисто, слева у перил вышел в черной форме покойный полицейский. И сразу заполнился мост, ожил изувеченной, мертвой толпой.
Внизу и на эстакаде было покамест пусто.
— По мосту не пройдем, — сказала Ира, — Ну что, двигаем к другому мосту?
— Так а эстакадой нам всё равно придется вылезти на этот, к шоссе. Или прямиком через центр Гидропарка.
— Нет, нафиг надо. Тогда мы застряли.
Пантюхин поставил гитару декой на асфальт и уперся руками о гриф:
— Есть одна безумная идейка.
— Какая?
— Как переплыть сам Днепр.
Ира внимательно на него посмотрела:
— Ты чё? Это наверное километр.
— Меньше.
— Ну всё равно. Разве что лодку поискать, надо тогда на берег выбраться.
— Да, в любом случае выберемся и кое-что посмотрим. Не хочу обнадеживать.
— Ты обнадежишь, если перестанешь бредить.
И они стали подниматься на дамбу.
Глава 66
Между мостом Метро и оградой метеостанции есть небольшой дикий пляжик, где берег плавно уходит в желтую, как моча воду. Иногда тут купаются люди, причем в любую погоду, и может статься это потомки жителей Предмостной слободки, что была раньше на острове, пока во время войны, поселения здесь и на Трухановом не сожгли немцы. Ничем кроме традиции объяснить купания тут нельзя, разве что песок может чище да людей гораздо меньше.
Ближе к мосту пляж кончается и растут деревья. Динозавром о множестве лап-опор выгнулся могучий мост Метро, упираясь в низ зеленой горы Правого берега, закованного в серый камень набережной.
Мост, обычно гудящий потоком машин, сейчас молчал. Никогда еще Ира и Пантюхин не видели его так, снизу. Не думали, проезжая всегда по верху, что мост такой большой и длинный.
На песке лежали брошенный кем-то коврик, обувь и рюкзак. Ира подошла к нему и стала в нем рыться.
— А вдруг вернется владелец? — сказал Пантюхин.
— Нет, — резко ответила Ира. Выкинула наружу нехитрое барахло — кошелек, расческу, книжку.