Про раны от когтей я чуть не забыл. Они кровоточили не так сильно, поэтому на них внимание не обращал. Повторил процедуру с перекисью водорода, по пол флакона на плечо и ногу. Засыпал «Стрептоцидом» и перемотал стерильными бинтами.
На ноге наложение повязки было простым и не доставило неудобств, но на плече пришлось помучиться. Бинт упорно не хотел равномерно накладываться на рану. Отчего я психанул, сложил его в небольшой квадратик и налепил на лейкопластырь. Благо в аптеках все ещё присутствуют не только новомодные пластыри-бабочки, но и как в советское время – рулонные. Вот таким я от души замотал убогую повязку из сложенного бинта.
Крови потерял я не мало. Отчего решил, как можно больше пить воды. Благо, что здесь кроме очень гадкого «Ессентуки» продавалась еще и вода для детского питания. Вот её я как можно больше сгреб к себе. Еще набрал гематогенок, чтобы сладкого поесть. Помнится, когда сдавал кровь, то после забора давали пить сладкий чай, а может это было перед. Да не важно.
Моя главная задача сейчас, это возместить потерю крови жидкостью, да это не прямое переливание крови, но хоть что-то. Да и вообще, главное не сдохнуть до утра! Отчего-то мне казалось, если доживу до утра – значит не умру.
Фонарь сел, отчего в помещении стало совсем темно. Я сел в дальнем углу, чтобы меня было труднее почуять с улицы. Ведь теперь сюда может попасть через разбитые стекла любой зомби, что уж говорить о мутантах. Да и сами двери не забаррикадировал. Наверное, следовало этим заняться, однако меня колотило с такой силой, что руки едва могли держать батончик из бычьей крови.
Общее состояние было просто ужасным: жар, озноб, слабость, в ранах появилась пульсирующая боль, жгут я снял, прошло даже больше положенного времени. Да очень сильно клонило в сон, чему я очень сильно сопротивлялся. Спать было страшно, вдруг не проснусь. Или забредет зомби и начнет есть спящего. Хотя в таком состоянии я сопротивляться бы не смог.
Поэтому, чтобы не уснуть я ел пресловутые приторные батончики и пил, много пил. Если первая гематогенка зашла на ура, да даже вторая провалилась внутрь, то последующие уже еле залазили. Жаль в аптеке не продаются энергетики, сейчас бы бахнул литр кофеинового напитка, может быть тогда и держаться было легче.
Но здесь не было даже кофе в подсобке. Не понимаю, как в современном мире, человек может обходиться без него? Я вот не могу…
А веки открывать становилось все сложнее и сложнее. Вот уже перед глазами знакомые места, где я когда-то бывал. Но в тот момент, когда я был готов уже вспомнить, что это за место, мое тело скатилось по стене и упало на пол.
– Не спать! – неожиданно для себя я громко крикнул.
Сколько времени я был в отключке? Пять минут? Может час? Нет, вряд ли долго. Меня все так же продолжало колотить, а раны пульсировать. Но в это раз ничего не помешало мне уснуть.
Во сне я видел Алёну и Иру тоже. Они радостно встречали меня, смеялись и куда-то вели. Стоило мне только отвлечься от их лиц, как уже оказался в избе дяди Толи. Он смотрел меня и очень тихо говорил: «Эх Серега, Серега! Как же так?». За одним с ним столом сидел и Андрюха, он опустил глаза и покачивал головой. Еще через мгновение передо мной оказалась Алена, её под руку держал какой-то парень, лица его я не мог разобрать, оно будто в тумане. Девушка просила прощения за то, что выбрала другого. Еще она говорила, что у нас все могло получиться, не случись тогда беда. Потом они же вновь появились передо мной, но Алена на руках держала младенца. «Я хотела назвать первенца в честь тебя, но у нас девочка» – сказала она, не глядя в глаза, будто боялась моей реакции. Я ей что-то хотел ответит, но рот открывался, а слова не вылетали. Я все пытался и пытался сказать ей очень важную вещь, уже перешел на крик, как мне казалось, но слов не было. После чего я упал на колени и тихо-тихо, так, что никто кроме меня не услышал: «Дождись меня! Пожалуйста дождись!». Но вместо Алёны мне ответила Ира, ласково коснувшись губами моего уха: «Я обязательно тебя дождусь!».
День двенадцатый. Утро.
Это точно был дом, в котором я родился. Только отчего-то он был перекошен, окна выбиты, ставни валялись на земле. Вместо двери зияла черная дыра, из которой в мою сторону тянулись руки.
– Сергей!
До боли знакомый голос, вот только вспомнить его не могу. На подсознательном уровне понимаю, что меня зовет кто-то из родственников, вот только кто, понять не могу.
– Сереженька, иди к нам!
Теперь женский голос, пропитанный теплотой и любовью, зовёт меня зайти в дом. Только вот этого человека уже нет в живых лет восемь.