- Ну, и чего надо было тянуть кота за яйца? - киваю на обезвреженных конвоиров.- Почему нельзя было сразу всех скопом скрутить?
- Не ворчи, Вить. Так надо было. Эта сволочь –Тягин оставил с заложниками несколько своих людей. Одного – наблюдать из иллюминатора за происходящим на пирсе. Одним словом, если бы мы дернулись, находясь наверху, заложников пустили бы в расход, - сдержанно объясняет Рита.
Пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки. Я и понятия не имел, что человек может дойти до таких пределов жестокости! Ладно, я – когда-то псевдозомби, урод, которого некоторые и за человека-то не считали! Но сейчас речь идет о беззащитных женщинах и детях! Я опешил от подобной информации. Заглянув в потемневшие от гнева глаза Риты, понимаю,что ей опять удалось связаться с Тимошкой. И обвинения в адрес профессора небеспочвенны.
Ден подходит сзади и хлопает ладонью по моей спине.
-Не грузись, Док. Прорвемся! – как я понимаю, он, наконец-то, овладел способностью телепатической связи и тоже был в курсе. Отлично, не то наломал бы дров! Теперь, когда избавились от нежелательных провожатых, ему явно не терпится поскорее встретиться со своей Татьяной. Быстрым шагом направляемся вдоль длинного коридора. В самом конце он разветвляется на три поменьше. Мы в нерешительности останавливаемся, решая куда свернуть. Рита толкает меня в бок, заставляя взглянуть на Дена. Тот застывает, словно статуя, с замершим, как маска лицом. Стеклянный взгляд прошивает меня насквозь, отчего становится не по себе. Гибкие пальцы взъерошивают коротко стриженые волосы, словно помогая сосредоточиться. После этого, получив информацию, коротко извещает нас с Ритой, куда нужно идти. Это особенно удивляет потому, что на дебаркадере он находится первый раз.
Полагаясь на эти сведения, поднимаемся к машинному отделению в конце баржи. Именно там когда-то был заперт профессор, а теперь - наши друзья и близкие. К счастью, мы можем подобраться к ним незаметно за счет того, что эта часть дебаркадера преграждена, но есть широкая дверь, которую запросто можно вышибить одним ударом. По пути набредаем на «часового», лениво поглядывающего в иллюминатор, через который открывается обзор на пирс и верхнюю палубу. Рация беспечно висит на проводе, свешиваясь с ремня. Так что предупредить, сей товарищ, никого не успевает, а коротко щелкнув челюстью, отлетает к противоположной стенке и замирает там, опустив голову на грудь. Встряхиваю кисть, гудевшую от удара, и отправляю рацию за пазуху.
Вышибить дверь оказывается секундным делом. И хотя шум заставляет вскочить расхлябанных сторожей, но среагировать они не успевают. Рите с Деном хватает нескольких секунд, чтобы обезвредить силовой волной людей профессора. Оружие решили не использовать, чтобы выстрелами не привлекать раньше времени внимание тех, кто снаружи. Нужно отдать должное моим спутникам, им удалось сдержать силу и не убить троих мерзавцев, охраняющих заложников. Так – подранили немного, выбили из сознания. Мне оставалось лишь обезоружить их и связать спинами друг к другу. Тогда как Иванцов одним резким рывком открывает металлическую дверь, которая натяжно скрипит, не желая выпускать своих пленников. Ден, повинуясь непреодолимой силе притяжения, вбегает внутрь камеры. На его лице отражается волнение и тревога. Заложники, до этого уныло перешептываясь между собой, примостившись, кто как, на неудобных скамеечках по обе стороны узкого помещения, все как один поворачивают голову к распахнувшейся двери. Замирают в ожидании, лицезрея в проеме незнакомого мужчину в камуфляже и ружьями на плече. Последний шарит глазами по заложникам и столбенеет, когда взгляд натыкается на знакомое лицо. Татьяна –белее полотна, смотрит в ответ так, словно перед нею явился призрак.
- Танечка, родная, - выдыхает Ден, сдвигаясь, наконец, с места и пробираясь к застывшей на скамье девушке в самом дальнем углу. Его жена все еще в смятении, но где-то в глубине ее глаз уже появляется понимание реальности происходящего и робкая, бледная улыбка освещает милое лицо радостным светом. Наконец, она заставляет себя поверить, что возвращение ее мужа – это не сон и не игра ее воображения и со слезами в огромных голубых глазах срывается с места и тут же падает в объятия Дена. От волнения ее ноги отказывают и подгибаются, но сильные руки мужа легко, словно невесомую пушинку, подхватывают, прижимают к самому сердцу. Бледная, маленькая ладошка проводит по небритой щеке мужчины, заставив его прикрыть веки и уткнуться носом в ее волосы, вбирая в себя родной аромат.