Нас тут не ждали! Видимо, действительно, ослабели способности Иеремея предугадывать. Что, конечно, нам на руку. Очень удивился Черный проповедник, проснувшись от резкого тычка Максимкиного кулака, обнаружив у самого носа черное отверстие обреза! Переводит встревоженный взгляд от меня к еле сдерживающемуся Максу, наконец, к Ульяне. Натыкается на ее, почти физически ощущаемую, ненависть. В заспанных глазах начинает просыпаться понимание происходящего. Но тут же накидывает на растерянное лицо маску холодного спокойствия и выдавливает кривую улыбку.
- Ульянка, детка. Неужели ты пойдешь против собственного деда? Разве я не спас тебя от участи большинства, быть сожранной мертвецами? Мне были видения – везде мертвые восстали, у нас это просто чуть раньше произошло…
- Лжец! Ты не спасал меня, а похитил, чтобы отобрать моих детей! – женщина сжимает кулаки, наступая на ненавистного проповедника.
- А с чего, дорогая, ты взяла, что детки твои были?
Ульяна застывает, как вкопанная, под насмешливым взглядом темных, как у нее, глаз.
- Что ты говоришь?! Я выносила и произвела на свет этих мальчиков!
- Да, ты их выносила… как суррогатная мать.
Растерянность на лице, вмиг поникшей, Ульяны, вызывает громкий взрыв смеха, все еще стоящего на коленях, мерзавца.
- Разве до этого ты могла забеременеть?
- Я лечилась…- неуверенно возражает женщина.
- А я все это время наблюдал за тобой! Только деток тебе удалось произвести только благодаря моим старым связям. Пока, ты дуреха, считала, что проходишь лечебные процедуры, тебе удалось подсадить двух эмбрионов, с моим новым генетическим кодом! Спустя несколько десятилетий, мою замечательную жизнь в Испанской провинции, куда мне удалось сбежать после освобождения Дахау американцами, омрачила неутешительная истина – приобретенные в концлагере способности начинают угасать, пришлось срочно принимать меры. Наблюдения Рашера ( кстати, убитого мною в Дахау, после его ареста) помогли понять, что мне нужно. Попытки вырастить эмбрионы с помощью местных суррогатных матерей, потерпели фиаско. Но потом мне пришло видение о появившейся на свет девочке, в чьих венах течет моя кровь! Она должна была стать моим спасением! Долгое время мне не удавалось попасть в Россию. Но я всегда умел ждать. Тем более, новые эмбрионы до поры до времени подверглись заморозке, так что в их клетках оставалось еще достаточное количество нужного вещества. И вот, наступило время, когда смог беспрепятственно приблизиться к заветной цели! Сначала готовил благоприятную почву. Во-первых, медицина в нашей стране еще желала лучшего, во- вторых, не хотелось привлекать к себе лишнего внимания. Так что пришлось налаживать связи с помощью своих возможностей среди руководства основных гинекологических клиник. Планировалось подождать родов, которые обязательно закончатся мнимой смертью младенцев. Матери вряд ли придет в голову обвинять врачей в похищении. Оставалось только немного подождать, затаившись в родной деревне. Куда планировалось позже перевести детей и выращивать до совершеннолетия. Именно тогда свойства набирают наибольшую силу. Только новое видение перечеркнуло весь предыдущий план! Пришлось благополучно приживших эмбрионов увозить внутри их мамочки…
- Ты просто чудовище… - мы не могли не согласиться с Ульяной, так же потрясенные столь невиданным цинизмом! Но, казалось, Иеремея наша реакция лишь позабавила.
- Может пристрелить его? – руки чесались покончить с этим поддонком!
- Нет, - сквозь зубы шипит разъяренная Ульяна. – Сначала он расскажет, где держит пленную девочку и моих детей! А если эта скотина попробует отмолчаться, - Ее угольные глаза превращаются в щелки. – Я лично разорву ЕГО поганую грудь и вырву ЕГО черное сердце! И буду сжимать до тех пор, пока не выдавлю весь яд, годами скопившийся в нем!
Не знаю, что увидел в глазах своей внучки Иеремей, только лицо его вдруг побелело, словно полотно, посиневшие губы задрожали, а руки мелко затряслись. Он принялся отползать назад, хватаясь за горло, не смея оторвать ошалелый взгляд от наступавшей на него женщины. Пока не рухнул, хватая воздух почерневшим ртом, как рыба, выброшенная на берег. Когда длинные пальцы начали царапать тонкую ткань на груди, на которой выступили кровавые следы, Ульяна недоуменно остановилась. Мы с Максом наблюдаем за происходящим со своих мест, не в силах двинуться от потрясения. Когда, казалось, все кончено, проповедник выгнулся дугой, и повернул восковое лицо к нам, выпучив белые мертвые глаза. Из открытого рта вырывается последний выдох, затем хрип, вместе с которым мы еле различаем предсмертные слова: «Наблюдатели… Яблоневый хребет…». Тело резко опускается и больше не двигается…