— Памела, твоя шутка выходит слишком нехорошей, — заявил я едва слушающимися губами. — Оборви её. Сейчас же заканчивай, слышишь? Открой веки и поднимайся!
Сестра не шелохнулась. Её мирное дыхание казалось мне сейчас оглушительней, нежели рёв реактивного двигателя.
— Что нам теперь делать?! — отчаянно воскликнул я.
— Пощекотай её, — предложил Эд. — От этого она стопроцентно проснётся!
— Верно! — воскликнул я. — Памела вообще боится щекотки!
Вцепившись в её подмышки двумя руками, я начал щекотать её. Её голова безжизненно качалась по сторонам. Глаза были по-прежнему сомкнуты. Губы неожиданно открылись, но не от смеха. Я щекотал её всё настойчивей. Я уже вонзал пальцы в её подмышки так жёстко, что она должна была испытывать боль.
— Пробудись! — визжал я. — Памела, пробудись в конце концов!!
— Умоляю, Памела, открой веки! — молил её Эд. Он сильно стиснул ладони, держа их перед собой, будто в молитве. Я заметил в его глазах слёзы. — Умоляю, Памела, умоляю!
А затем я взял сестру за плечи и встряхнул. Я тряс её. Тряс со всей силы. И орал. Орал и не слышал свой собственный голос.
— Она не просыпается! Что же предпринять? Ответь мне, Эд! ЧТО НАМ ПРЕДПРИНЯТЬ?!
Глава VII
ПРОБУЖДЕНИЕ
Я бешено тряс Памелу и выкрикивал её имя. Голова сестры безвольно качалась на плечах.
Губы открылись, язык вылез наружу и тоже качался по сторонам. Неожиданно моя сестра показалась мне страшно хрупкой и вообще крошечной.
— Памела, умоляю! Памела, просыпайся!
Я отчего-то вспомнил её младенцем. Забавной, смышлённой, с русыми волосами на головке. А затем она вспомнилась мне годовалой, как она топала по дому, смотря на всех сквозь маленькие очки.
— Памела, просыпайся! Прости меня! Я так виноват перед тобой!
Что я натворил… Тут моя сестра открыла веки. Неторопливо, как открывают веки куклы, если их поставить в вертикальное положение. Я ахнул и задохнулся, обрадовавшись. Сестра моргала.
Её глаза опять сомкнулись.
— Памела! Памела! Ты проснулась!
Мы вместе с Эдом склонились над ней и оба орали это в один голос.
Её глаза неторопливо открылись.
Она уставилась на нас бессмысленными и остекленевшими глазами. Губы неторопливо сомкнулись, и сестра с шумом сглотнула. Отпустив её плечи, я отступил на шаг назад.
— Памела?
Она низко застонала. Подобного звука я никогда не слышал раньше.
Какой-то нечеловеческий звук. Из моей младшей сестры вырвался животный и дикий звук. Она сильно тряхнула головой, словно пыталась прояснить свой разум.
Затем опять уставилась на меня и моего друга стеклянными кукольными глазами. Эд до боли сжал мне руку. Его рука была холодной и мокрой сразу.
— Она жива, Даниэль, — прошептал он дрожащим голосом. — Она жива и это главное.
Выдернув руку, я осторожно погладил сестру по волосам.
— Памела? — прошептал я. — Ты пришла в себя?
Она ответила несвязно.
— Эннна-а-а. — Это было какое-то рычание.
Сестра неторопливо потянулась, продолжая часто моргать, и опять шустро затрясла головой. Моя спина покрылась мурашками.
— Памела, прости меня. — Я говорил с большим трудом, ведь никак не мог очнуться от произошедшего. — Вся эта затея с трансом…это…просто шутка. Я даже не воображал… — Моё горло свело и все слова в нём зависли.
— Ты же пришла в себя, так ведь? — спросил Эд. — Ты ощущаешь себя уже норм?
Сестра выпрямилась и оглядела гостиную.
— Ага, — ответила она наконец-то. А затем спросила то, от чего я опять покрылся мурашками: — Где я?
— Мы в нашем доме, — пробормотал я.
Она сняла очки и потёрла глаза.
Затем прищурилась и посмотрела на меня.
— В нашем доме? Да?
Эд не сумел сдержать вопль.
— Памела, прекрати дурачить нас. Это уже вообще не смешно. Ты пугаешь нас.
Памела опять сглотнула и, пару раз поморгав, снова огляделась. Затем её взгляд замер на мне.
— Ты же Даниэль?
— Ага! — крикнул я с плечевным тоном. — Неужели ты не помнишь меня? — Я повернулся к другу. Я дрожал. — Я думаю, она не притворяется. Я по правде считаю, что она ничего не помнит, — прошептал я. — Я думаю, что разрушил её память либо что-то подобное.
— Нет, Даниэль, ты выдумываешь! — Эд настаивал на своём. — Не мог ты этого сотворить. Ты же не умеешь гипнотизировать.
— Да ты глянь на неё! — прошептал я через судорожно стиснутые челюсти. — Она не помнит, кто она такая! Она вообще утратила саму себя!
— Ты что, сестру свою не знаешь? Она попросту пркидывается, — упорствовал друг. — Я думаю, она задумала сыграть с тобой по-настоящему слишком жестокую шутку.