Выскочив, в чем мать родила, Савва справил малую нужду. Утренний мороз приятно холодил тело. Потянувшись, Савва нырнул в сугроб, с уханьем растер снег и зашел в дом. Служивые только начинали просыпаться — кто-то разжигал огонь в камельке, кто-то месил тесто для лепешек.
— Гей, други, — весело воскликнул Савва.
— Пора собираться до дому, до хаты, сегодня идем обратно в острог!
Хоть и знали казаки, что сегодня должны идти обратно, а все одно — радостно зашумели, предвкушая встречу с близкими.
Натянув рубаху и портки, Савва накинул зипун, схватил шапку и вышел во двор.
Подойдя ко второму дому, Савва стукнул в дверь и зашел внутрь.
— Здоровы будьте, Савва Петрович, — степенно приветствовал командира Илья.
— И ты здравствуй, — ответил Савва.
— Захар не приходил? — спросил он.
— Дык нет, — развел руками Илья.
— А здесь? — почесал затылок Савва.
— Здесь все хорошо, только… — замялся Илья.
— Ну, выкладывай, не томи, — нахмурился Савва.
— Девчушка одна, служанка княгини — начала эмэрячить… — развел руками Илья.
— А, с ума сошла?
— Вроде нет, тока заговаривается, людей пугает, пророчества всякие, опять же, до потолка — прыг, и висит на нем долго.
— Дак успокой её! Не мне тебя учить, — хохотнул Савва.
— Как её успокоить? По потолку ползает, головой аки птица сова-филин вертит. В обчем, боязно командир, — решительно подытожил Илья.
— Где только с утра успел набраться, — недовольно нахмурился он. Только подумалось, что Илья вроде пить не любитель, а в походе, тем более, где достанешь медовухи, разве что кумыса?
Тут подошел Степан, рослый мужчина в добротной кольчуге, правда, местами успевшей покрыться ржавчиной. Услышав последние слова, он гулко рассмеялся, — Айда, поглядим!
— Степан, поглядим мы сами, а ты бери людей и иди по следу Захара и Петрухи, — распорядился Савва.
— Хорошо, командир, — вся веселость сразу же слета, разом посерьезнел Степан.
— Возьми четырех казаков, — добавил Савва.
Кивком, подтвердив слова командира, Степан отправился к урасе, где остановилась на ночь большая часть отряда. Зайдя в продымленное помещение, он прищурился, высматривая казаков.
— Хлопцы, айда по коням, идем на подмогу Захару!
— Ааа, Степан, отчего ж не пойти, — зычно протянул седоусый воин, чинивший у камелька конскую упряжь, — Тока надоть Зорьку мою оставить, захромала она, далеко не пойдет. Можа, возьму Искорку — вьючную лошадь Петрухи, под седло?
— Тебе виднее, Ефим, — кашлянув, ответил Степан, — Кто это так огонь развел? Дыму напустили…
Выехав за околицу, Степан придержал своего коня и поравнялся с Ефимом.
— Как думаешь, Захар с Петрухой на князя натолкнулись, или в лесу заплутали?
— Плохо, ежели на князя. За свою кровинушку — любой взъярится. А места эти, как ни крути, дремучие. Дорога по зимнику одна. Многих можем потерять.
— Толкуешь, что не отобьемся?
— С чего бы это? Отобьемся! И не таких бивали! Но огненного зелья — мало, бронь — не у всех, из засады будут бить — многих потеряем.
— Твоя правда, — вздохнул Степан.
Немногочисленные вооруженные стычки с инородцами не всегда заканчивались бесспорной победой казаков. Несмотря на ружья, железную броню и вострые сабли — потери были ужасающими. Хорошо хоть, нрав у инородцев был не воинственным, куда им до татар и турок!
Остальные казаки, ехали чуть сзади, и оживленно разговаривали друг с другом, споря о многочисленных достоинствах немногих гулящих девок в Ленском остроге.
Когда заехали на опушку леса, Степан придержал своего коня и негромко приказал отряду остановиться.
— Делаем так, други. Митрофан — как лучший охотник, идешь по следу, я и Ефим держимся за ним. Егорка и Дормидонт — идут сбоку.
— Степан, а как же лошади? — недовольно буркнул Дормидонт, — Ноги в кровь о наст сотрут!
— А что лошади? — тут же возразил ему Ефим, — Снега мало, а Захар с Петрухой тоже, чай, не по дороге ехали.
— Дык, это они того… С наскоку! — уперся Дормидонт.
Видя, что препираться друг с другом они будут долго, Степан махнул рукой остальным и выехал вперед. Только поняв, что отстали от остальных, Ефим и Дормидонт — не доспорив друг с другом, поехали за отрядом.
Тропили по следу примерно два часа, зайдя далеко в густой ельник. Идти становилось все труднее, валежник — прикрытый снегом, грозил сломать ноги. Лошади недовольно всхрапывали, косясь на хозяев. Казаки уже давно спешились, ведя коней на поводу.
— Егорка, — задыхаясь от ходьбы в снегу, позвал молодого казака Дормидонт.