Мне нужны были ответы на несколько вопросов, но оставалось непонятным, кто даст мне эти ответы. Как зомби сумели организовать скоординированную атаку? В том, что атака была скоординирована, я не сомневался ни на минуту – нас окружили со всех сторон. И почему они остановились, когда были так близки к тому, чтобы схватить нас? Если они испугались, то ничем не выказали своего страха.
Выглядел я сейчас, как выходец из преисподней, а пах еще хуже. Если продолжу в том же духе, зомби скоро начнут принимать меня за своего.
Оставшееся расстояние до дома мы прошагали в подавленном молчании. Даже жизнерадостный Томми притих. Генри мирно посапывал у него на руках. Мы понимали, что чуть не угодили в холодные объятия смерти.
Когда мы дошли до нашего жилого комплекса, я снова велел парням двигаться с флангов. Комплекс занимал примерно десять квадратных акров. В нем размещалось около трехсот домов, окруженных каменной стеной восьмифутовой высоты. Входа было четыре – два на северной стороне и два на южной. Мы переехали сюда отчасти ради безопасности. А отчасти из-за денег – не могли позволить себе ничего лучше.
Два северных въезда закрывали большие решетчатые ворота, отпиравшиеся с помощью магнитных карточек. Два южных стояли нараспашку. Это казалось мне бессмысленным. Неужели архитекторы полагали, что преступник, наткнувшись на северные ворота, не попытается проникнуть в комплекс другим путем? Ну а если названный преступник сразу появится с юга, у жителей будет масса проблем. Хотелось бы мне сказать, что ворота планировалось установить, но мы прожили здесь почти два года, и не заметили никаких признаков начала строительства.
Первый въезд был наглухо перекрыт валявшимся на боку громадным автофургоном. Он слишком точно вписался в проем, чтобы оказаться там просто случайно. Ни по ту, ни по другую сторону не осталось ни щелочки, так что пройти там было невозможно. Придется тащиться еще две сотни ярдов до следующего въезда. В душе у нас вспыхнула надежда. Похоже, в поселке Литл Тертл организовали оборону. Когда мы подошли к следующему проему, я увидел школьный автобус, все еще на колесах. Пассажирский салон перекрывал большую часть въезда. Пройти можно было только спереди, либо проползти под самим автобусом. Если бы мы имели дело с обычным врагом, это бы меня обеспокоило, но в нынешней ситуации массивная туша автобуса остановила бы девяносто пять процентов атакующих зомби.
«Кто бы это ни придумал – сообразительный ублюдок», – мысленно восхитился я.
– Стоять! – прокричали нам.
– Я не в настроении для этой ерунды! – выкрикнул я в ответ.
Однако щелчки затворов и взведенных курков быстро привели меня в соответствующее настроение.
– А сейчас как? – сухо спросили из недр автобуса.
Парни были растеряны. Конечно, они доблестно сражались против зомби, но тут мы снова оказались в меньшинстве… и, вдобавок, у новых противников было больше стволов.
– Джастин, Тревис, – медленно оборачиваясь, сказал я. – Опустите оружие на землю. МЕДЛЕННО.
Сам я так и поступил.
– Что вам тут надо? – снова спросил хриплый голос.
И тут я его узнал.
– Джед? Джед, это ты?
Джед был членом правления общества домовладельцев. Я ненавижу общества домовладельцев! Никогда прежде такое количество народу не лезло в мои личные дела. Джед однажды сделал мне письменный выговор за то, что я выставил мусор в 5:30 утра, хотя, согласно уставу, нам запрещалось выносить мусор до шести вечера. Не могу даже представить, как он меня застукал – он жил в противоположной части комплекса. Я ненавидел этого старого зануду, но сейчас готов был расцеловать его.
– Да, я Джед. А ты кто такой? – последовал напряженный ответ.
– Я Майк. Майк Тальбот, дом номер сто три.
Он по-прежнему меня не узнавал.
– Помнишь… у нас состоялась оживленная дискуссия на тему того, как я слишком рано вынес мусор?
Словосочетание «оживленная дискуссия» даже отдаленно не описывало то, что произошло на самом деле. Я обрушил на его голову все известные мне ругательства, а, учитывая мое прошлое морпеха, у меня в запасе был немаленький арсенал. В конце концов, меня удалили с собрания, и не то чтобы добровольно. Вывели силой. Это явно не относится к тем моментам моей жизни, которыми стоило бы гордиться. В результате пришлось усмирить гордыню и потопать к нему домой извиняться. Когда я нарисовался у двери, Джед заметно побледнел – может, решил, что я жажду второго раунда. После моих извинений друзьями мы так и не стали, но враждебность утихла – или, по крайней мере, была похоронена под многочисленными слоями благовоспитанности.