— С ними расправишься, как же, — покачал головой Цент. — Эти бабы, они хуже любых демонов….
— Бабы? — удивленно переспросил Костя. — Какие бабы?
— Обыкновенные бабы, какие же еще? Пилят и пилят, достали уже. Делай то, не делай это…. Блин, пацаны, если они узнают, что я поисковиков или гвардейцев за бухлом послал, они же меня сожрут со всеми анализами. Вот почему так важно сохранить все это дело в тайне. Если дойдет до баб…. Ну, мне тогда только одна дорога — добровольное изгнание. Потому что в Цитадели они мне житья не дадут.
И князь глубоко затянулся сигаретным дымом.
— В общем, — вновь заговорил он, — расклад такой. Привозите мне коньяк, получаете приличную работу, жилье и мое расположение. Если отказываетесь от священной мисси, то крутитесь сами. Но предупреждаю заранее — в поисковые группы очередь, желающих попасть в них полно. В дело идут связи, подкуп, интим и прочие проверенные временем методы карьерного роста. Так что если и выбьетесь в люди, то это будет нескоро. Не хочу вас пугать, но есть реальный шанс задержаться в чернорабочих на год-другой.
Павел побледнел. Год-другой? Он отпахал всего месяц, а уже чувствовал себя так, будто состарился лет на десять. На Костю же и вовсе стало больно смотреть.
— Можно, мы все обсудим наедине? — спросил Павел.
— Обсуждайте, — позволил князь, и поднялся со стула. — Что надумаете, сообщите парням.
И он указал на стоящих у дверей гвардейцев.
— А я пойду, пока меня внутренние враги не хватились, — продолжил князь. — Иначе устроят допрос. Где, дескать, был, что делал….
Он бросил недокуренную сигарету в консервную банку, исполняющую роль пепельницы, и вышел из помещения. Гвардейцы вышли следом. Они прикрыли за собой дверь и остались снаружи.
— Ну, что думаешь? — спросил Павел, когда в домике не осталось никого, кроме них.
— А разве тут есть о чем думать? — удивился Костя. — Или ты хочешь задержаться в чернорабочих на два года? Я точно не хочу.
— Я тоже. Но это задание…. Оно странное.
— Ничего странного. Захотелось князю особенного коньяка, вот и все. У богатых свои причуды.
— Что у князя причуды, то факт, — не стал спорить Павел. — Но дело-то опасное. И когда еще мы этот коньяк отыщем? И отыщем ли вообще?
— А что мы теряем? — в свою очередь спросил Костя. — Если не сумеем найти это пойло, просто вернемся в Цитадель. Картошка да раствор от нас никуда не денутся.
На это нечего было возразить. И хотя вся затея решительно не нравилась Павлу, он все же осознавал, что это их единственный реальный шанс на карьерный рост. К тому же, он еще не успел забыть приобретенные на вольных хлебах навыки выживания, и не сомневался, что сумеет позаботиться о себе за пределами крепости. Главное внимательно проверять потребляемую пищу, а то после имевшего место быть отравления у него на этой почве сформировалась настоящая фобия.
— Ну, хорошо, — согласился Павел. — Давай попробуем. Но только условимся сразу, что не будем творить никакого самоубийственного героизма и прочих глупостей.
— В этом можешь не сомневаться, — заверил его Костя. — Я за княжеский коньяк умирать не собираюсь.
Приняв решение, они вышли из домика и сообщили гвардейцам, что согласны на княжеское предложение. Те приняли информацию к сведению, и велели парням идти обратно в их апартаменты.
— Завтра на работы не выходите, оставайтесь в общаге, — сказал один из гвардейцев. — С вами свяжутся.
На этой шпионской ноте оба бойца удалились, а Павел с Костей побрели обратно в свою берлогу.
Глава 7
Кажется, это был первый раз после выписки из лазарета, когда Павел выспался досыта. Возвратившись с ночной встречи, они с Костей тут же улеглись в койки и провалились в крепкий здоровый сон, который благополучно продлился до полудня следующего дня. Открыв глаза, Павел был ослеплен ярким светом, вливающимся в комнату сквозь окно, а так же обнаружил своего приятеля, пребывающего в горизонтальном положении на соседней кровати. Тот уже не спал, но судя по его опухшей физиономии, только что вышел из этого прекрасного состояния.
— Который час? — спросил Павел, чувствуя себя довольно непривычно. Непривычность главным образом заключалась в том, что ему, благодаря долгому сну, наконец-то удалось сбросить с себя весь накопившийся за трудовые будни заряд усталости. Все-таки выходные придумали не зря, подумал он.
— Без четверти полдень, — ответил Костя, сладко потягиваясь на своем ложе. — Господи! Какая же это благодать — спать досыта! В тяжкую годину начинаешь ценить маленькие радости.