Пес заскулил, но до животного мне дела не было. За убийство пса я не получу опыта, а значит, и смысла в этом убийстве нет.
Оставшийся в живых Тимофей Орлов выглядел лет на тридцать семь. По рыхлому красному лицу мужика угадывались годы, полные алкогольного угара, но одежда на Тимофее чистая, опрятная. Да и стремится он не в подвал к запасам виски и Кока-Колы, а в Весту, к более престижной жизни. Значит, если даже мужичок раньше и бухал неделями, то теперь одумался и больше так не делает.
— Т-ты кто? — заикаясь, спросил Тимофей. Мужик расфокусировал взгляд, а потом побелел — видимо, вызвал справку и узнал.
— Я твой личный шестьсот двенадцатый бог, — просипел я и попытался откашляться. Не получилось — голос не изменился.
— А чего тебе надо?
Я улыбнулся во все сорок шесть шикарных зубов:
— Мне нужны ответы. И когда я услышу полную информацию на каждый вопрос, отпущу тебя. Чем правдивее будут ответы, тем целее будешь ты, когда уйдешь. Ну как, согласен сотрудничать?
Тимофей неистово закивал. Жаль, что мужик не с Весты. Нужно при удобном случае добыть кого-нибудь оттуда.
— Что обо мне слышал?
— Мужики рассказывали, что ты сегодня утром нормальных людей покрошил. Нет, ты не подумай, что я в это верю! А даже если так и было, я понимаю, что нашлись весомые причины…
— Расскажи про Весту, — перебил я Тимофея, — Сколько у них людей, кто чем руководит?
— Главный — Соколов, он животными управляет, насколько я знаю. Скупает собак, назначает нормальные цены, может даже к себе в поселение взять в обмен на пса. Автомат и ловушки нам выдавал Вадим, а значит он у них типа завхоза… А теперь Сергеич с Карбышево вроде объединился, и наверное с военными: возле стен Весты стоят бронетранспортеры. Сколько людей? Ну, много… Больше тысячи, наверное…
Я цыкнул. Бесполезный источник информации.
— Какие поселения знаешь? Наверняка тебя жизнь по городу помотала, показала всякое.
— Карбышево знаю, Весту. Соловьевск ещё знаю, возле рощи. Здесь рядом вояки, но те не помню, как свою часть называют… На востоке обосновались какие-то отморозки с котом…
Тимофей замолчал, всем видом показывая, что он думает и испытывает от непривычного процесса незаурядные физические муки.
— Ну понял, с этим пока хватит, — я на секунду задумался. Использовать мужика в качестве личного Савелия Липилина не стану: меня не интересует контакт с поселениями через верного человека. Всё, что хотел, я узнал, можно и закругляться, — Тогда последний вопрос. Готов?
— Да… — мужик нервно дёрнул щекой. В глазах горел страх вперемешку с безумной надеждой.
— Расскажи мне формулировку третьего закона Ньютона.
— Но…
Я наслаждался, наблюдая, как надежда на лице Тимофея сменяется отчаянием. Нижняя губа мужика задрожала, по щеке прокатилась крупная слеза.
— Это школьный курс… — забормотал мужик дрожащим голосом, — Я просто не помню, столько времени прошло… Я могу рассказать другое что-нибудь, могу вернуться в Весту и шпионить за поселением. Задавать вопросы, на которые я заведомо не знаю ответы — нечестно! Это неправильно!
Похоже, у мужика истерика. Помочь ему, что-ли?
— Ладно, я пошутил, пошутил. Шутка это, не совсем же я зверь. Дать другой вопрос?
Мужик отчаянно закивал.
— Чему равна сумма квадратов катетов?
Я вновь насладился видом глубин отчаяния, в которые может пасть человек. Тимофей рыдал, тягал себя за волосы.
— Вот живешь себе, псов ловишь, — насмешливо сказал я, — И вдруг оказывается, что все напрасно, жизнь насмарку. О чем мечтал, чего достиг: все бесполезно. Собирался в хорошее поселение, жилы рвал — и зря. Оказывается, всю твою жизнь перечеркнуло незнание простейшей физики и геометрии… Ну, лети в рай, душа.
Я медленно поднял руку, наслаждаясь беспомощностью человека. Тимофей заслонил лицо ладонями и тоскливо завыл. Я быстро ударил когтями по горлу бедолаги… точнее, хотел ударить: рука вдруг неуклюже обвисла, когти даже не дотянулись до мягкого тела.
Я рванул к забору и упал в траву прежде, чем понял, что произошло с рукой. Выждал секунд десять. По мне не стреляли, не атаковали, да и рука теперь вела себя нормально.
А была ли атака? Дырок в одежде нет, плечо и конечность целые. У меня иммунитет, воздействовать на мое тело не может ни один игрок. К тому же, если за мной наблюдает кто-то недобрый, логичнее было нападать сразу, когда я мчался к первому человеку — так у мужиков появилось бы время среагировать.