Уставший Пеппа замахал кулаками, надеясь поставить точку в свалке. Но спецназ выставил блок локтем, стараясь вывернуться. Проводник попытался нащупать пистолет, и с ужасом понял, что его в пылу борьбы потерял, в отличие от «осадовца». Он сумел освободить руку и выдернуть заряженное оружие. Глядя на такой печальный поворот событий, Пеппа попробовал выбить «МЛП», но в итоге получил по затылку рукояткой. Несильно, но обидно. И тогда сталкер пошёл на самый коварный приём в его жизни. Одной рукой он нащупал промежность лежачего мужика, и с силой сжал материю и то, что было под ним.
– Сдавайся, сука! – прохрипел Пеппа. – Раздавлю, мне терять нечего!
И боец сдался. Он разжал руку с пистолетом, и тот безвольно рухнул рядом с ними. Проводник подобрал его и с шумом запустил в сторону ревущих от удовольствия зрителей. Ожидаемо, снаряд не долетел самую малость до бронированного стекла.
– Я выиграл! – крикнул Пеппа, отходя на негнущихся ногах от лежачего оппонента, который тяжело таращил взгляд на засранный, побелённый известью потолок коровника.
– Сука, чтобы тебя, Гром и молния, выиграл! – прогундосил Пеппа, дрожа от адреналина и холода.
2.
– И тогда полковник встал, и направился к кэпу «антитерроров». «Лохи вы!» – сказал, он и «хер вам, а не мой хаммер», после чего встал и с крайне довольной мордой вышел на улицу. Видел бы ты лицо капитана «ОСАДА». Красное, будто с мороза! Нахлобучил ты спецуру, нахлобучил.
– Повезло. Ещё немного – и он меня бы прижучил.
– Верю. Но бой крутой выдался. Ты понравился всем. Особенно Грому. Тот прям на радостях едва не пустился в пляс.
Макс снял жилет с Пеппы, помог ему доковылять до стопки пустых поддонов. Пограничник обыскал по правилам сталкера, забрал пистолет, гильзы, которые нашёл среди общего бардака. А участник поединка наслаждался долгожданным покоем. Эх, в душ бы сейчас да чайку́ с коньяком! И спать!
Но у него были дела поважнее. Только вначале нужно перевести дух и поговорить с Громовым.
Его секундант вернулся спустя десять минут.
– Ну что, победитель! Пойдём?
– Ага. – выдавил из себя Пеппа вставая. И едва не рухнул обратно на поддоны от ломоты в груди. Шутка ли, рёбрами поймал три или четыре выстрела из мощного оружия. Разделал его спец, и только смекалка вытащила бедного Пеппу из передряги. Превозмогая боль, сталкер направился к выходу, возле которого стояли вооружённые люди. Они перегородили ему выход.
– Эй, чё надо? – буркнул Пеппа.
– Тише будь, – шикнул на него боец в передних рядах. Макс ему что-то ответил тихо, его грубо оттолкнули. Вмешаться в новую свару Пеппа не успел. Стоящий позади толпы «осадовцев» офицер грубо осадил хулигана, и затем обратил внимание на Пеппу.
– Я пообщаюсь с НИМ! – адресовал он реплику Максу.
Сказал как отрезал. Контрабас молча шагнул в сторону, пропуская Пеппу. Кому охота связываться с антитеррором, которых уважал сам Громов.
Хмурое лицо капитана излучал один негатив. Острые скулы лишь слегка заострились, нижняя губа вздёрнулась вверх. В этом плане даже полковник выгодно отличался в лучшую сторону. Он хотя бы походил на человека, а не на истукана.
– Решил взглянуть на проходимца, навалявший моему собрату. Прими поздравления.
Пеппа устало поднял ладонь:
– Был честный бой. Мне не нужны проблемы.
– Гром сказал, что ты конченый. Это правда?
«Не отвечай» – стучала мысль в голове.
Но Пеппа не привык отмалчиваться:
– Сам он конченый. Я жертва обстоятельств.
Капитан не ухмыльнулся. Ни один мускул на лице не дрогнул после попытки Пеппы сыграть в самоиронию. Настоящий кремень!
– Жертва, говоришь? Вот что, клоун, как там тебя, Иванов такой такойтович. Даю тебе один час покинуть посёлок. Иначе я засяду с тобой в подсобке, поговорить по душам наедине. Без свидетелей и прочей х… Просто так. Ты меня понял?
У Пеппы едва не вырвалось «идивзад!». Только в последний момент он сдержал язык и вместо оскорблений выдавил из себя нелепое «да понял!». Капитан пробуравил его взглядом, после чего медленным шагом вальяжно направился прочь.
– Гром его допёк, раз он лично решил с тобой познакомиться. Не завидую я тебе, друже! – контрабас вновь подал голос со спины.
– Я и сам себе не завидую. Знаешь, кончай сиськи мять и веди меня к Грому, я к тебе в друзья не набивался, чтобы выслушивать морали.
Макс заткнулся и тяжело, от обиды засопел. А что он хотел. Нечего лезть под горячую руку. А полковник снова ему подгадил. Вначале делает рискованные ставки, затем весело треплется о его статусе и злит в отрытую командира. Уверен, кэп спецназа уже давно пробил по своим каналам «некоего Иванова», чтобы взять его в оборот. Проходить заново круги ада и гнить пять-семь лет в колонии Пеппе не улыбалось. Лучше сгинуть в Чернобыле!
Неудивительно, что прежний боевой настрой быстро вылетел в трубу. Вот тебе и победа!
3.
Сталкер постоял пять минут под струями тёплой воды, вытерся насухо. От хлорированной воды защипали ранки и царапины. На щеку наклеил пластырь, остальные места обработал антисептиком. А торс обмотал эластичным бандажом, найденным у одного из солдат. Наскоро одевшись в новые шмотки, он проверил рюкзак, который у него сутки назад реквизировали. Осталось разжиться оружием, и порядок. Больше Пеппу в Масанах ничего не держало.
Полковник не торопился показываться на глаза. Игнорировал, а может, смаковал победу пятилетним солодовым виски? Впрочем, неважно. Покинуть бы базу на своих ногах, и то счастье. Гром обещался не трогать давнего обидчика.
Хотя «обещал» довольно громкое слово!
– Эй, парниша? – окликнул молодого здоровяка-дневального, что лениво крутил в руках ключи.
– Чё?
– Сделай чайку́, будь другом.
– Нех делать. Мне за это не платят, – огрызнулся дневальный. – В тумбе посмотри номер двадцать.
– Ладно.
Чайник вспипел быстро. Пеппа залил крутым кипятком пожелтевший от времени пакетик индийского чая, засыпал ложку сахара, помешал. От скупых движений заныли рёбра. Полежать бы на кровати чутка, да нельзя. Его неприятности ещё не закончились на сегодня. Он вздохнёт, когда на горизонте покажутся кривые сосны да «дикая Зона».
А всё-таки скверно получилось на хуторе, когда он решил проверить, целый ли схрон. Так глупо подставился да ещё кому – Соболю и его головорезам. Непонятно, что они делали на окраине утонувшей в зарослях деревеньке вооружённые до зубов. Видимо, ждали особых гостей, только вместо них на хутор нагрянула известная до нервного тика личность. Сам Пеппа, которого Соболь на дух не выносил.
- Рыбак рыбака видит издалека! – сказал главарь и смачно заехал ему кулаком в солнечное сплетение.
Выкрутиться из патового положения у него не вышло. Его хорошенько связали, всучили ему в руки гранату, и под присмотром одного ходока отправили прямо в лапы Громова. Сейчас Пеппа понимал, что легко отделался. Буду у Соболя побольше времени, изувечил бы, в Зону не ходи, перед отправкой «презента» полковнику.
Но глодала Пеппу не собственная глупость, а вина́ перед одним ботаников. Как же так получилось, что из четвёрки опытных ходоков на плаву остался самый неприспособленный к боевым будням? Их отряд заслуженно провалился, и отчасти по его вине. И недотёпу Пита Пеппе было искренне жаль, в отличие от остальных засранцев.
Конечно, проводник держал в уме, что возможно не всё потеряно, и он может повлиять на ход событий. Пит живой, направляется сейчас к Грязевому озеру, и Пеп ещё сможет поучаствовать в спасении репутации и «пакета акций» стоимостью в тридцать миллионов. Нужно найти Пита, да побыстрее, иначе… всё.
Проводник допивал чай, когда возле казармы взревел двигателем «хаммер». Гром влетел в здание, как метеор, по-хозяйски буркнув «отставить» солдату на тумбе. И пальчиком поманил сталкеру, мол «на выход». Проводник подчинился, с лёгкостью взвалив на себе изрядно полегчавший рюкзак, и неспешно отправился к блестящему матовой чернотой вездеходу.