«
Гримуар Простейшего Волшебства Архимага Лапласа…
Заклятия первого, второго и третьего круга
Памятка
«
Гримуар… Это то, о чём я думаю? Видимо да… Уже на второй странице обнаружился сложный узор, под которым было написана следующая табличка:
Название заклятия: Свет
Круг: I
Вызывает сгусток яркого света. Сила оного зависит от концентрации маны внутри мага.
И всё…
Маловато… Неужели это одна из тех инструкций, которые показывают, как сделать вещь в рамках некого искусства, но при этом упускают его самые базовые принципы? Своего рода учебник рыбной ловли, в котором детально расписывается, куда и как ходить на щуку, но при этом ни слова не говорится о том, что такое удочка и наживка…
Плохо, если так. В поисках зацепки я ещё раз просмотрел первую страницу, затем перечитал заглавие и вдруг заметил запись на обратной стороне обложки, выполненную немного неуверенным подчерком:
«1. Сперва собери свою ману в форме волшебной печати! Только точно!
2. Затем выпусти ману наружу. Учитель Орван сказал, что для этого можно использовать ключевое слово. Моим будет «Амонус Гранде»! Выдохни и крикни его, и всё получится! (но тренируйся колдовать невербально)»
В моей голове эта небольшая заметка прозвучала голосом одной знакомой ведьмочки… Судя по всему, Мария была одним из тех студентов, которые не брезгают делать пометки прямо в своих учебниках. Спасибо ей за это.
Так… Значит сперва нужно собрать ману. Она у меня вообще была? Возможно. Я запомнил сложный рисунок, нарисованный на странице, закрыл глаза и попытался сосредоточиться на приятном ощущении «полноты» внутри меня, на маленьком «яблочке», которое представляла собой моя туманность…
Сперва она была непослушной и ригидной, и при этом за неё было сложно ухватиться, — но со временем, постепенно, серый туман внутри меня стал изгибаться под натиском моей воли.
Она просачивалась в него капля за каплей. Казалось, я разогревал внутри себя, своим внимательным сосредоточением, глыбу холодного пластилина. Постепенно, я начал сгибать её в разномастные узоры. Сперва они были простыми: линии, квадратики, кружочки… Но постепенно у меня получалось выписывать всё более утончённые фигуры.
Некоторое время спустя, наловчившись, я таки попробовал изобразить таинственный символ, нарисованный на странице. Это было непросто — его форма была неописуема. Сперва я пытался выписать её моментально, одним махом — у меня не вышло; потом я заметил маленькие засечки на рисунке и стал живописать картину постепенно, по кусочку.
Примерно через десять минут, — может больше, может меньше, моё восприятие времени было довольно расплывчатым, — все элементы пазла сошлись воедино; и всё равно мне требовалось не дюжее сосредоточение, чтобы он не развалился в серую дымку.
Казалось, я держал в ладонях песчаный замок — стоит мне отвлечься хотя бы на секунду, и он посыпится.
Что теперь?
Ключевое слово.
Я открыл свою костлявую глотку и попытался произнести:
«Амонус Гранде».
— …
…
Тишина.
Логично, у меня не было ни языка, ни лёгких… Скелеты не умеют говорить. С другой стороны, в заметке, оставленной Марией, писалось также про «невербальный способ».
Попробуем. Я сосредоточился и прокричал у себя в голове «Амонус гранде», а затем стал упорно выдавливать свою туманностью наружу…
И тут я почувствовал, как серая дымка начинает струиться в мою руку. Меня будто ударили под дых. В моём животе разверзлась пустота, я вздрогнул, открыл глаза… И поразился.
На моей ладони сиял шарик ослепительного света. Казалось, это солнце свалилось в пещеру и упало прямо в мои пальцы… Как заворожённый смотрел я на его сияние до тех пор, пока шарик не стал мигать, точно фонарик, у которого садятся батарейки. Тогда я опомнился, заметил, что туманность внутри меня стремительное редеет, и оборвал нашу связь. Свет погас, и с тёмных сводов пещеры навалился мрак.
После этого моя туманность стала медленно восполняться.
Ну и хорошо… Было бы проблематично, если после каждого заклятия мне приходилось устраивать резню, чтобы пополнить свои запасы.
Я стал внимательно листать Гримуар, отмечая и запоминая все чары, которые казались мне наиболее полезными; постепенно, так называемые «волшебные печати» становились всё сложнее и сложнее. Даже мне было непросто их запомнить; когда у меня затрещала голова, я засунул книгу в сумку, набросил последнюю на плечо и поднялся на ноги. При этом на глаза мне попалась записка, пришитая снизу сумочки: