— Херово, правда? — спросил я.
— Я… Кх…
— Зато помогает развеяться. Я знаю, как ты себя чувствуешь, — произнёс я медленным голосом, вглядываясь в его бледное лицо. — Неловко. Стыдно. Как будто привёл домой красивую девушку, и вот вы уже на кровати, а в самый критический момент у тебя не… И вот ты сидишь с голой спиной, смотришь себе на колени, а она поглаживает тебя по плечу… Бывает… Так вот, я не буду тебя гладить, но дам один совет, — сказал я, замечая, как его лицо побагровело.
— Чем больше ты паришься о том, что было в прошлом, тем больше ты его распаляешь. Не тереби. Забывать тоже не надо, мотивация, все дела, но пусть оно тебя именно подстёгивает, а не тянет за собой. Прошлое это как шрам. Копошиться в нём — антисанитарно, — я приподнялся и протёр руки. — В общем, покурили, поплакали в туалетной кабинке, всё. Едем дальше. Не зацикливаемся. Ясно?
— Я… — Кирияма сделал глубокий вздох и сказал: — Да… Я понял, — в его голосе снова зазвучала былая настойчивость.
— Молодец… А, и ещё, — сказал я, уже поворачиваясь в сторону остановки. — Ещё раз замечу, что ты пялишься Ямато… В смысле мне под юбку, выскребу глаза ложкой, ок?
Кирияма отвернулся и сглотнул.
Я кивнул, дошёл до остановки, спрятался за ребристой стенкой и начал кашлять. Моё горло разрывало от хрипа.
— Грёбаный… Кха… Кхе… Никотин. Фух……..
Вот почему я бросил курить…
…
…
…
— Авв… — Таня потянулась всем своим телом, как кошка, и громко зевнула.
— Хочешь спать?
— Немножко, — ответила девушка и запросто подобрала палку, которая лежала в зарослях справа от лесной тропинки.
— А тебе хорошо спится, дядя? — спросила она, размахивая своей находкой.
— Относительно.
— А я постоянно зеваю, когда сплю слишком мало. А если слишком много у меня болит голова… — она сделала горькое лицо и повесила руки.
— Дилемма, — ответил я, поглядывая вверх, на высокие древесные кроны, которые в это самое время стали неторопливо сгибаться под напором ветра.
— Тебе не холодно? — спросил я.
— Не-а. А летом спать много нельзя, — меж тем отвечала Таня, тыкая своей палочкой в пустую банку от пива, которая лежала на тропинке. — Иначе можно его полностью про… — она залупила банкой в заросли, БАХ! — …спать. И тогда какой это будет отдых?
— Нормальный? Некоторые используют свои отпуска именно для того, чтобы выспаться. У тебя кожа гусиная на плечах. Держи, — я накинул на плечи девушки свою кофту.
— Какая она мягкая… — довольно сказала Таня.
— Фирменная. Но теперь мне самому холодно. Пошли уже домой…
Мы развернулись и быстрым шагом пошли назад. Просторное небо было уже цвета виски, когда мы вышли из леса на сельскую дорогу. По меркам бесконечного летнего дня, время было довольно позднее.
После ужина, — совсем не острое чили, Таня острое не любит, — мы как обычно посмотрели кино и стали готовиться ко сну. Девушка снова оккупировала ванну. Ожидая своей очереди, я свалился на кровать в своей комнате и стал размышлять.
О чём?
Глупый вопрос.
Все мои мысли были о подземельях, принцессах и огромных роботах. В своё время я читал про человека, который научился видеть осознанные сновидения и полностью выпал из реальности. Она стала ему безынтересна. Он был богом своего собственного мира и, если уж выбирать между жизнью заурядной и божественной, выбор это более чем очевидный.
Впрочем, я хотя и осознавал себя в своих сновидениях, имел над ними едва ли не меньше власти чем над реальностью.
Множество раз на протяжении последних нескольких дней я задавался вопросом, зачем я занимаюсь тем, чем занимаюсь? Зачем я гуляю в мире снов? Зачем повышаю свою стабилизацию? Зачем старательно выискиваю знания и сокровища?.. Я делаю это не из простого азарта, и не потому, что питаю непреодолимую жажду власти, нет, у меня были другие причины.
Более благородные? Отчасти.
Мне хотелось узнать тайну дневника моего предшественника. Что скрывают последние страницы? Куда он исчез? Что произошло? В этой книге были ответы на все вопросы, и стабилизация была моим ключом.
Ещё меня подстёгивало чувство долга и ответственность. Я помог принцессе не только ради награды. Она сама это понимала. Если бы в тебе не было благородства, сказала она мне… Оно было. Мы оба это знали. Награду она предложила не для того, чтобы купить мою помощь, но из-за собственного чувства вины, что пользуется моей добротой.
Впрочем, пусть. Для этого, доброта, собственно и нужна — чтобы ею пользовались.
Тоже самое можно было сказать и про Ямато. Здесь всё более немного более запутано. Не я втянул девушку во всю эту передрягу со стражами, но, если я её сейчас брошу, ей придёт конец. Это было очевидно. А значит делать этого было нельзя. Да и, если признаться, за остальных детишек в её классе у меня тоже побаливало сердце. Икари явно не вывозил свою ношу в одиночку, а значит мне и дальше придётся играть для этих дурачков маму-утку.