Ха… Было бы намного проще, если бы я был обыкновенным эгоистом, которому всё равно на всех и вся. Но у меня не получается. Я просто не представляю, что мне тогда делать. В кино герои — всегда добрые персонажи. Мне будет сложно смотреть фильмы, если сам я буду ублюдком. Книжки тоже не почитаешь, они в основном про мораль и сочувствие. Без первого и второго нет никакого интереса узнавать истории других людей. Что там ещё остаётся?.. Женщины и алкоголь? Было, скучно. Вот и получается, что, дабы вести жизнь полного ублюдка, нужно быть довольно глупым человеком.
На моих губах вытянулась улыбка.
Я сейчас рискую сойти за одного из тех напыщенных интеллектуалов, которые «мечтают» сделаться дураками. Нет, не мечтаю. Мне моя жизнь нравится. Она нравилась мне раньше, когда я бродил по миру в поисках смысла. Нравилась недавно, в своей спокойной фазе. Нравится сейчас, когда я рыскаю по миру сновидений и пытаюсь спасти… Как там говорил мой предшественник? Всю вселенную… Потому что это интересно, вот почему.
Впрочем, многовато откровений для одного раза. Я уже было собирался подняться, как вдруг раздался крик:
— Дядя! Эм… У меня одна проблема.
— Иду.
Опять, что ли, слив забился?..
Я приоткрыл дверь ванны и зашёл.
В светлой комнате вздымался белый пар, зажённый электрическим светом.
Таня стояла возле ванны. В одной руке у неё было красное полотенце с синим узором — Тадж-Махал. В другой — белое. Сама девушка была совершенно голой и мокрой. Её влажные тёмные волосы, впервые не заплетённые в хвостик, спадали на тонкие плечи и накрывали грудь.
— Не могу выбрать, какое полотенце?.. — сказала она, давя улыбку, но, как будто, с комком в горле.
— Белое, — сказал я и вышел за дверь.
Я вернулся в свою комнату, вытянул ящик стола и стал рыться в поисках сигарет. Потом вспомнил, что их у меня нет, открыл окно и сделал глубокий вдох. Пахло деревенской ночью — душный коктель из травы, злаков и навоза.
Может, вылезти прямо сейчас на улицу и броситься в лес? И вернуться глубокой ночью, часов эдак через пять. Нет, у меня график, нужно спать, а на улице я не засну. Да и Таня может отправиться на поиски, я её знаю, слишком хорошо знаю, с тех самых пор, два года назад, когда она впервые попыталась меня совратить.
Тогда это было совсем неприятно.
Теперь? Немного легче, она подросла, но всё равно очень, очень сложно.
Я говорил, что я хороший человек?
Я хороший человек.
Раздался неловкий стук.
36. запустение
Я сказал:
— Открыто.
Таня приоткрыла дверь и зашла. Я осторожно повернулся и выдохнул. Она была одета, хотя и довольно неряшливо.
В комнате было темно, и всё равно я видел, что лицо её горело.
— Привет… — сказала она.
— Привет.
— Эм, — девочка, девушка почесала затылок и выдавила улыбку.
— Мне нужно завязать волосы… Поможешь?..
— Садись, — я показал на кровать.
Она присела и вручила мне резинку.
Я взялся за работу.
— Ты… Не будешь спрашивать, зачем мне завязывать волосы на ночь? — спросила Таня.
— Нет.
— Потому что если бы ты спросил, я бы ответила, что таким образом я хочу сделать вид, что между мной и моим любимым дядей, которого я люблю больше, чем полагается любить дядю, потому что он воспитывал меня и вообще был для меня отеческой фигурой, и поэтому я в него влюбилась и хочу выйти за него замуж, как и любая юная леди моего возраста, только ещё сильнее, потому что не знаю стыд и вообще немного сумасшедшая, так вот, я хочу растопить лёд между нами, который появился после моей последней попытки его соблазнить, которую я сделала, потому что дура, и показать, что всё в порядке и больше этого точно не повторится, и что ему не нужно меня избегать, и что я буду вести себя прилично, вот. Вот что бы я ответила, если бы у нас была эта гипотетическая бе-се-да… — проговорила Таня на одном дыхании, сделала глубокий вдох, от которого всё её тельце содрогнулось, и сгорбилась.
— Хм. Вот как.
— Вот так…
— …Если бы у нас был такой разговор, — сказал я, собирая её волосы в хвостик. — Я бы спросил: если ты понимаешь причину своей привязанности, затем продолжаешь настаивать?