– Остальное показывать не буду, оно вам не нужно, – уверенно сказал мастер.
Грунт показал, что он возьмёт на продажу, и Отец, оказывается, такое было прозвище, заполнил бумаги на номерные образцы. Подул свежий ветер, и далёкий длинный раскат грома известил о начале шторма. Седой махнул нам рукой в направлении своей берлоги, а сам спешно опускал стенки-ставни кузницы. Яркая вспышка ударила метрах в десяти от входа, но без оглушительного грома, а просто с сильным треском, как раз в тот момент, когда Отец закрывал толстую стальную дверь своего подземного дома.
Глава шестая. Рассказ кузнеца
Минут двадцать, пока нарастала активность шторма, мы молча сидели, смотрели на пламя огромной восковой свечи, которая горела ровно, лишь изредка потрескивая и шипя.
– Надолго затянулся, – басисто, с лёгкой хрипотцой, выдохнув, сказал Отец, как только нас начало мутить и появилось давление в голове – признаки окончания шторма.
Наше напряжение спадало, и все зашевелились, устраиваясь поудобнее. Жилище оказалось довольно просторным. Землянка, конечно, была гораздо меньше и не такая основательная, как «Приют». Стены были укреплены кольями, за которыми виднелись стальные листы. Судя по всему, потолок был сделан похожим образом. Вид зияющей черноты в противоположной от входа стене указывал, что помещения для сна и отдыха располагались там и уходили в глубину.
– Сегодня уже никуда не пойдёте, – с интонацией родителя заявил хозяин дома. – Не хочу быть вашим палачом, но с вас, конечно, причитается!
– Отец, да знаем мы всё про тебя. Хороший ты мужик, мы в долгу не останемся, – ответил Грунт.
– Батя, что вообще происходит? – с искренней теплотой спросил я, имея в виду события вчерашнего дня и ночи. Грунт тут же вставил:
– Он новенький. Везунчик.
– Вот давай без этого… К «Отцу» я уже привык, но я не настолько старый, чтобы меня так называть, – он выдержал небольшую паузу и взглянул на меня. – Седые волосы ещё не признак старости, – сказал он и его глаза немного блеснули.
Может, он улыбнулся, но в темноте я этого не увидел.
– Что происходит… Что происходит… Везунчик… Настоящий везунчик здесь никогда не окажется… – Отец явно погрузился в размышления. – Я угощу вас кое-чем…
Он быстро скрылся в тёмном проёме и через минуту появился с крупным, светло-зелёным бутылём, похожим на бутылки от игристых вин, только в несколько раз больше.
– Оружие в сейф, – скомандовал он Грунту, бросив связку ключей. – Ты правила знаешь, без обид! – и поставил мегабутыль на стол.
Грунт немного повозился с замком красивой оружейки, широкая дверца была искусно сделана из кованых завитых прутов, с мелким деталями, которые я не мог рассмотреть в полумраке. В животе заурчало, и я полез в рюкзак достать пару банок тушёнки и свежую лепёшку из «Приюта». Отец поставил на стол три алюминиевых кружки, по виду, времён Второй мировой войны, и ловко плеснул на дно каждой. Грунт сел за стол и положил ключи ближе к хозяину.
– Что это? – спросил он, принюхиваясь.
– Настоящий самогон, старый, нефильтрованный. Ему уже 30 лет!
– Ого! – удивился мой товарищ. – За четыре месяца, проведённых здесь, я видел только настойку, да изредка водку.
Я немного отодвинул от себя кружку и сказал:
– Ребята, вы пейте, а я, наверное, воздержусь.
Мужики неодобрительно посмотрели на меня, и Отец сказал:
– Нет смысла сейчас проявлять щепетильность. Не факт, что ты протянешь здесь ещё хоть неделю-другую. Выпей – поможет от головы!
Я согласился с его доводами. Мы звякнули кружками, и молча их опрокинули. Насыщенная огненная смесь перехватила мне дыхание, и я закашлялся. Вкус был необычный и незнакомый. Даже захотел попробовать ещё.
– Хорошего понемногу! – изрёк наш гостеприимный хозяин и закупорил бутылку.
– Такого самогона в радиусе 100 миль не найдёшь, его ещё мои родители заготовили.
Совпадение это или нет, но боль в затылке стала утихать, а лёгкое опьянение приятно расслабило.
Мы посидели ещё немного в молчании, потом Отец вспомнил мой вопрос.