Следовало сделать шаг навстречу любимому, но я не могла, я застыла, как парализованная. Моя вселенная перевернулась, преобразилась, вспыхивая новыми гранями. А я (глупая!) боялась, что, если пошевелиться, все просто исчезнет, рассыплется, как карточный домик.
Этот шаг Ярослав сделал сам. Мужчина привлек меня к себе и поцеловал. Так осторожно и трепетно, нежно, словно еще не верил. По телу пробежала дрожь, бешено колотилось сердце, руки скользнули ему на плечи. А поцелуи стали другими: жадными, властными. Колдун будто ставил клеймо. Моя. ТОЛЬКО МОЯ. Прежде яростно сопротивляющаяся подобным заявлениям, душа торжествовала, признавая его право.
— Любимая… — промолвил Ярослав хрипло. — Никому тебя не отдам!
Не отдаст, не отпустит. Мы связаны на столетия, на века. Шальная, счастливая улыбка затанцевала на моих губах. Я улетала в небо, таяла как воск в его руках, тонула в серой стали колдовских глаз…
— Я хочу ребенка, — это вырвалось неожиданно даже для меня, но не было ничего важнее его ответа.
Ярослав поцеловал мою ладонь, бережно, словно святыню.
— А еще ты хочешь, чтоб он был нужен мне, так же, как и тебе. Чтоб я любил тебя такой, какая ты есть и не пугался слова «прокуратура». Я видел твои желания, как и ты — мои. Я мечтал о тебе всю жизнь, только уже не верил. Искал, но рядом была пустота… — мужчина замолчал и в сгустившейся тишине выдохнул: — Кто посмеет просить ребенка у богини?
Незримые крылья расправились за спиной, унося в небесную синь. В его объятьях я ощущала себя хрупкой и невесомой. Жена… Какое это оказалось сладкое слово!
Рассветные лучи скользили над землей, проникали сквозь листву, ласкали стебли трав. Я открыла глаза, рядом лежал огромный букет ромашек. Потянулась к цветам, нос защекотали лепестки, и почудилось, будто парю в вышине. Вверху белые барашки облаков, а внизу бескрайнее цветочное поле. Нежные полутона, тонкий аромат. И его тихий, непривычно охрипший от волнения голос: «Доброе утро, любимая!» Незримым пологом окружило спокойствие. Словно я находилась за каменной стеной, надежно укрытая ото всех бед и невзгод. Я улыбнулась, прижимая ромашки к груди, а когда оторвалась от букета заметила растянувшуюся в тенечке драконицу.
— Не спишь?
— Я счастье сторожу, чтоб не украли.
— Яна!
— У тебя глаза светятся, а от взгляда становится тепло. Теперь ты никуда от нас не уйдешь, — заявила она счастливо, обняла крылом. Вот же собственница!
Мгновение мы просто сидели неподвижно, запоминая каждую минуту. Мы еще не привыкли к подобной роскоши, и, наверное, еще не верили, что это все происходит наяву.
— Теперь я понимаю условия завещания, — призналась Яна. — А когда-то они принесли столько боли и разочарования, вспоминать страшно…
Драконица задумалась о чем-то своем, потом решительно тряхнула головой, отгоняя ненужные воспоминания. Все уже позади. Больше не нужно никуда спешить, больше нет страха и опасений.
— А где Ярослав?
— Он лечил Германа.
— И что? — голос дрогнул.
— Ничего, — ответила драконица грустно. — Пока безрезультатно.
— Если б я была сильнее тогда…
— Что за ерунду ты говоришь? — возмутилась Яна, на глазах преображаясь в боевого дракона. — Сильнее? Ты оказалась сильнее сотен проклятых и собственного страха. Если б я смогла — то не позволила так рисковать! — добавила драконица жестко, но с грустью. Судьба предоставила ей нелегкий выбор. — Слишком высокие ставки, слишком низкая вероятность.
— Не считала, я не экономист, — попробовала пошутить, вышло неловко.
— Я тоже, но когда находишься рядом — многому учишься. Чувствую, ты меня заставишь вызубрить Уголовный кодекс…
— Дался тебе тот несчастный кодекс! Мой муж все еще с Германом?
Называть так Ярослава жутко непривычно и безумно приятно. Свобода — какие глупости! Мы хватаемся за нее, словно утопающий за соломинку. Отпустить эту тонкую иллюзорную нить — значит, признать, что нет счастья. Кому нужна свобода, если любимого нет рядом?!
— Ты и сама можешь это узнать, — хитро прищурилась зеленоглазая красавица.
Я кивнула. Теперь я могла найти Ярослава в любом уголке земного шара. Сегодня столь масштабный поиск не требовался. Нас разделял лес, но разве это преграда? Отклонившись немного левее, чем следовало, я уперлась в роскошную стену из можжевельника. Кусты переплелись корнями, обнялись веточками и вымахали на пять метров в высоту. Я начала обходить живое препятствие, но замедлила шаг, услышав голоса.
— Возврат назад займет не меньше десяти дней, — заметил Ярослав. — Ты ведь не будешь это отрицать?