— О чем это мы? — поинтересовался мужчина, словно очнувшись ото сна.
— О Свете, — улыбнулся колдун, — она тебя ждет. Дай ей волю, быстрее бы меня добежала.
Слабая улыбка затанцевала на уголках губ уставшего военного. Образ дома оттеснил тени погибших товарищей.
В это время Александр, наблюдая за спутниками, вспоминал себя. Пещеры, приговор дознавателя. Часть души понимала, что жизнь ему больше не принадлежит, однако мужчина не хотел умирать. Мысли о мести, о собственных ошибках и страшной цене, что заплатили верные ему люди, оставались по-прежнему его вечными спутницами. Саша строил планы, подбирал схемы. Он понимал, что шансов выжить в этой игре очень мало. Но… мужчина смотрел на Ольгу и Ярослава и вспоминал, как это было у него.
Ведь госпожа Эдевейс до сих пор удивительно красива, как в и годы юности, хоть не всегда вовремя закрашивает седину. А, может, он сам виноват, что в волосы супруги так рано вкрались седые прядки и ей надоедает их скрывать? Каждый день, провожая мужа на работу, женщина не знает, увидит ли его еще когда-нибудь. Об этом в их семье не принято говорить, но от молчания ей не легче, оно служит лишь ширмой.
Саша приедет домой с шикарным букетом цветов (какие не дарил несколько лет), они купят дом на берегу моря (давно хотели, но все никак не складывалось). Сможет ли это что-нибудь изменить? Возможно ли, в потухшем очаге отыскать маленькую искорку, с которой вновь вспыхнет пламя? Тогда Александр выживет. Пройдет начерченный путь, несмотря ни на что. Не ради чести, возмездия, справедливости. Ради одной-единственной женщины, их детей и любви, пусть и не заслуженной. Сквозь столько лет снова понять, что нужна только она одна…
Когда Герман уснул, Ярослав отвел меня в сторону.
— Мы завтра утром с Сашей уезжаем. Присмотришь здесь за всем.
Я хотела возразить, но, к своему стыду, ощутила невероятное облегчение. Я не желала туда возвращаться.
— Ты сама говорила, что это не женская работа, — напомнил Ярослав, разрывая тишину. — Отдохни, развейся, а копать могилы я тебе не позволю.
— Да, хорошо.
Нелегко дались эти слова, но с души словно камень свалился. Выбор сделан.
Дни сменяли друг друга: яркие, солнечные, наполненные неотложными делами и короткими передышками. Герман потихоньку выздоравливал, приходил в себя. Мы искали, как объединить два совершенно разных мира, изменить существующую систему. Рисовали проекты, строили планы, но в каждом из них чего-то не хватало. Слишком сложные, слишком слабы, слишком… Впрочем, мы не отчаивались и в очередной раз начинали все заново, скрупулезно учитывая допущенные ошибки. Я знала, ответ близко и мы его обязательно отыщем, это просто вопрос времени. Саша долго, изнурительно тренировался, однако как бы он ни старался, пробудить скрытые глубоко внутри силы, за несколько дней, невозможно. Одни драконы радовали безмятежно-счастливым настроением, словно знали тайны сотворения мира и были мудрее всех нас вместе взятых.
Сегодня дежурное совещание проходило в широком кругу. К бесконечным вопросам прилагалась миска медовых абрикос.
— Что-то не сходится, — произнес Герман. Погруженный в свои мысли, он оставался равнодушен к спелым, ароматным фруктам. — Дознаватели появлялись и исчезали, значит, у них были слабые места. Их уничтожали.
— Или они гибли сами вместе с цивилизацией, — промолвил Ярослав. — Те появления дознавателей, о которых мы знаем, связаны с гибелью стран и народов. Это не означает, что следует исключать иные случаи, однако о них мы не располагаем данными.
— Они могут быть просто индикаторами? — предположила я, поймав ускользающую мысль.
— Индикаторами, предупреждением? — оживился муж.
Мы говорили на эту тему не первый раз, но так и не смогли уложить обрывки информации в целостную систему.
— Нельзя соотносить деятельность дознавателей к предупреждению, — резко возразил Александр. — Они не дают исправлять ошибки. Они уничтожают и приходят за властью.
— Мы не знаем, зачем они приходят, — возразил Герман.
— Это очевидно, — хмыкнул бывший пленник.
— Где доказательства? Он говорил тебе? — поинтересовался Ярослав.
— Нет. Ты знаешь все, что он мне говорил. Но…
— Слишком много «но», — ответил колдун.
— Если остановиться на предположении, что дознаватели — это индикаторы приближающейся катастрофы, то картина вырисовывается безрадостная.
— Безрадостная картина — гуляющие на свободе проклятые мертвецы. Страшно представить, что они могли натворить, обладая такой чудовищной мощью и неутолимой жаждой. Этого не произошло, но кто знает, что ждет дальше.