— За что? Скажи мне, за что?
— Ты не должна была проснуться, — мне показалось, голос прозвучал беспомощно.
— Не должна?! Я должна была узнать утром, что ты мертв за тысячи километров, да?
— Нет, Оля!
— Что ты делаешь, Славик? Что ты делаешь со мной? Что ты делаешь с нами? Я ведь без тебя умру.
— Нет! — колдун жестко встряхнул, сжал руки так, что потом выступят синяки. — Нет, Оля! Не смей так говорить, слышишь?
Я горько улыбнулась.
— Ты знаешь сам, ты видишь мою душу и все равно причиняешь мне боль.
— Знаю. Я знаю, ты будешь жить, — он говорил так выдержано, взвешено, что мне хотелось выть. — Ты не сломаешься, и Яна будет рядом, а наша земля больше не останется бесхозной.
— Земля, Яна. Не будет Яны! Ты не видел, что здесь творилось! И мне не нужно ничего. Мне ничего, кроме тебя, не нужно!
— Мы не в игры играем. Ты знала, на что идешь, — его ответ обрушился на меня ледяным душем.
Выморозил что-то внутри, и я почти спокойно произнесла:
— Я шла с тобой рука об руку. Не нужно меня прикрывать, будет только хуже. Я не хочу однажды проснуться одна. Я не хочу, слышишь? — голос снова предательски дрогнул.
— Я не могу рисковать тобой, — заявил Ярослав непреклонно.
— Это не тебе решать! — я закричала, а потом добавила бесстрастно: — Тогда откажись от всего. Откажись от мечты. Будет спокойствие и никакого риска.
Он вздрогнул, словно от пощечины, но быстро справился с собой. Лицо скрыла непроницаемая маска.
— По-другому ведь ничего не будет, — прошептала я горько, обнимая мужа. На рубашку сорвались соленые капли. А мой любимый, единственный, упрямый, невозможный просто молчал. — Пожалуйста, пообещай мне, что это никогда не повторится! Я умоляю тебя, Ярослав!
Тишина. Он не уступит. А я не смогу так жить, просто не смогу… Казалось, что я тону, и вихрь воды затягивал вниз, на самое дно.
— Я умоляю тебя, Ярослав. Я люблю тебя больше жизни.
Колдун незаметно выдохнул, обнял, зашептал что-то так быстро, что я не могла разобрать.
— Обещаю. Прости меня, родная. Я не думал, что все будет так.
— И ты меня прости.
— За что? — удивился мужчина.
— За то, что не проснулась, когда ты уходил.
— Я для этого сделал все, что мог. Что с Яной?
Я коротко пересказала.
— Знаешь, что самое печальное? — тихо спросил Ярослав. — Им не нужно находиться рядом, достаточно просто почувствовать и пожелать. Чертово озеро с его знаниями! С драконами бесполезно просить, требовать клятв или обещаний, они все равно сделают по-своему.
Я не могла платить ТАКУЮ цену. Два самых близких существа из древних, полузабытых легенд. Их преданность сильнее смерти, а любовь, порой, крепче человеческой.
— Рискуя собой — мы рискуем ими, — подтвердил колдун горько.
— Я не хочу так!
Я смотрела на Ярослава, как маленькая девочка смотрит на всемогущего волшебника.
— Мы придумаем что-нибудь, обещаю, — ответил муж. От сердца отлегло. Придумаем, обязательно придумаем!
— А поле? — вспомнилось вдруг. — Почему они ничего не сделали там?
— Драконы не могут влиять на подземный мир, как и он на них. Только поэтому Яна с Яшей еще живы.
Мы бесшумно пробрались на облюбованную драконами поляну. Возможно, для кого-то они были грозными и страшными. А для нас — трогательными, беззащитными и очень ранимыми. Неразлучная парочка мирно дремала под сенью липы.
— Что случилось бы с тобой, если б не Яна?
Колдун вздохнул, но не стал скрывать:
— Выкарабкался бы, со временем. Но если б я сегодня не пошел, мы бы все погибли при переходе.
Над землей раскинула крылья чудесная летняя ночь: аромат эфира прогонял комаров, сквозь листву проникали тонкие лучи звездного света, пел колыбельную ветер. Кружили где-то в вышине драконы, совсем как в старые времена. По их словам, такая погода идеально подходила для прогулок по небесным просторам. Мы с Ярославом остались одни, я положила голову на плечо мужа, закрыла глаза.
— Ты веришь в прощение? — спросил любимый, когда я уже стала погружаться в сладкую дрему.
— В прощение? Смотря кого и за что.
— А в право на ошибку?
Я приподнялась на локте. Колдун долго думал, прежде чем начать этот разговор, и лишь мгновение назад принял окончательное решение. Вот только к чему это все я пока решительно не понимала.
— Каждый может ошибаться. Не ошибается только тот, кто ничего не делает, — ответила осторожно.
— А если цена этой ошибки сотни жизней и своя собственная? Что ты скажешь о прощении?