Страна располагала другими, современными местами заключения, правда, переполненными. Вернуть средневековому музею его истинное предназначение решили совсем недавно. Правда, после месяца, проведенного здесь, я поняла, что в качестве темницы этот замок использовался лишь очень короткий срок. Его строили вовсе не для этого. Однако, попробуй поспорить с историками. Впрочем, моя задача была иной.
Пять недель назад
Приглушенный свет, зажженный на полную мощность, отчего-то резал глаза. Плотно закрытые жалюзи. Живительное тепло, исходящее от кружки с чаем. Косматый плед и… злое начальство, аж в двух экземплярах на одну маленькую меня.
— Почему не ушла?
Соврать? Бесполезно. ЕГО не обманешь.
— Не смогла.
Прозвучало двусмысленно (задержали физически или тараканы в голове сплясали), но Генеральный прокурор все понял правильно. Зашипел приглушенно. Изъясняться матом при даме Владиславу Владимировичу мешало воспитание. Спасибо его родителям! А, если честно, то для недовольства у прокурора есть и право, и причины, но…
— Большую часть тех, кого ты спасла, посадят, — сказал мужчина бесцветно. Он умел виртуозно справляться с эмоциями.
Да, это так. А если б я ушла — убили. Есть операции, во время которых с потерями не считаются (особенно, если это потери противника), исполняя приказ «уничтожить любой ценой». Вот только заместительница прокурора города, да еще и с протекцией, не та фигура, которой можно пожертвовать. Я передала информацию, необходимую для проведения штурма, открыла тщательно замаскированный потайной лаз и… осталась. Перевернув ход точно спланированной операции, вынуждая работать в рамках закона и привлечь лучших бойцов. Возможно это глупо, и руководство, как всегда право, но для меня цена в тридцать человеческих жизней слишком высока.
— Пусть сидят, — отозвалась, глотая чай.
Группа захвата закончила работу час назад, а я все никак не могла согреться. Не получалось. Прокуратура располагала полномочиями для вмешательства в подобные дела, но на практике редко ими пользовалась: слишком опасно. Нужна специальная подготовка, а такие специалисты в нашем ведомстве большая редкость.
— И выйдут тварями еще хуже тех, кем были. После наших-то колоний! — зло бросил доселе молчаливый Вася. Прокурор города, мой непосредственный руководитель.
— А я давно говорю — нужно что-то делать!
— Ты уже наделала! — сердито махнул рукой Владислав Владимирович.
— А, может, пусть изучает? — осторожно отозвался Василий. Вопрос необходимости изменения условий пребывания в местах заключения, чтоб наказание действительно означало исправление, стоял давно и остро. Просто пока никто не предложил ничего, достойного внимания. — У нас ведь и правда с этим проблем много, на инспекции людей не хватает…
— Пусть изучает, — нахмурившись, неожиданно согласился Генеральный прокурор. — Обеспечишь всем необходимым. Три месяца назад открылся один весьма спорный проект. Так что да, дерзай, возможно, что-то и найдешь. — Расщедрилось начальство.
Уставшая как собака, я не почувствовала ничего подозрительного. Еще мелькнула мысль: «Отправляют подумать о жизни и своем безрассудном поведении».
А через две недели началась специальная операция, участники которой получили и повышения, и звездочки на погонах. Я бы обязательно приняла в ней самое деятельное участие… Только после ее завершения треть группы уже не нуждались ни в восторженных газетных статьях, ни в почестях. Какое дело мертвым до суеты мира живых?
Охранник и незваный гость продолжали методично обходить наш этаж, последний в корпусе.